Ничего так, но вообще я пока не нашел реально цеплящего видео по РИ. Вот чтоб как по Кара/Кейлен, чтоб пересматривать и торчать еще больше. Вот ржачные по ним хорошие делают, пост ниже, как бэ. А вот, чтоб обласкать душу романтика...
суббота, 13 августа 2011
Ничего так, но вообще я пока не нашел реально цеплящего видео по РИ. Вот чтоб как по Кара/Кейлен, чтоб пересматривать и торчать еще больше. Вот ржачные по ним хорошие делают, пост ниже, как бэ. А вот, чтоб обласкать душу романтика...
Увы, пользователь запретил вставлять видео, поэтому ссылками. Но, фак, это просто обязательно к просмотру xD
www.youtube.com/watch?v=RXMLd1sUkzI&feature=rel...
www.youtube.com/user/pogwormnoodles#p/u/2/msRM6...
www.youtube.com/user/pogwormnoodles#p/u/1/9xkXs...
www.youtube.com/user/pogwormnoodles#p/u/0/MsfML...
www.youtube.com/watch?v=RXMLd1sUkzI&feature=rel...
www.youtube.com/user/pogwormnoodles#p/u/2/msRM6...
www.youtube.com/user/pogwormnoodles#p/u/1/9xkXs...
www.youtube.com/user/pogwormnoodles#p/u/0/MsfML...
xmages.net/storage/10/1/0/1/1/upload/758f80c0.p...
Вотэ. Открываем новый файл (я взял обычный формат аватрки 180х180). Перетащил туда две картинки. Поставил их рядом. Риззоли оказалась под Морой, ибо ее слой расположен...ну, короче смотрим на скрин) Вооотэ. А потом просто берем мягкую стерку и стираем Мору, чтоб она не мешала Риззоли. Вот тебе и мягкий переход. Ну, а потом там накладываешь колорку, тестуры... Ну, насчет этого можешь просветицца на сайтах, что я тебе кинул, Лер.
Вотэ. Открываем новый файл (я взял обычный формат аватрки 180х180). Перетащил туда две картинки. Поставил их рядом. Риззоли оказалась под Морой, ибо ее слой расположен...ну, короче смотрим на скрин) Вооотэ. А потом просто берем мягкую стерку и стираем Мору, чтоб она не мешала Риззоли. Вот тебе и мягкий переход. Ну, а потом там накладываешь колорку, тестуры... Ну, насчет этого можешь просветицца на сайтах, что я тебе кинул, Лер.
Риали, я больше адоре Энжи, нежели Сашу, но...фак, тут Саша такая Саша ** Особенно последние минуты, где она про дочь и Софи говорит.
И фак! Сюзана Дробнякович xDD
И фак! Сюзана Дробнякович xDD
Телец: в конце концов влюбился.
Близнецы: влюбился, потом влюбился, потом влюбился.
Рак: влюбился- женился.
Лев: влюбился- не понравилось, больше не влюблялся.
Дева: сделал вид что влюбился.
Весы: подумал, подумал. влюбился.
Скорпион: влюбился- пострадал, влюбился- пострадал.
Стрелец: влюбился- добился!
Козерог: влюбился, и заставил в себя влюбиться.
Водолей: долго выбирал, выбрал- влюбился.
Рыбы: влюбился, бросил, пожалел.
Близнецы: влюбился, потом влюбился, потом влюбился.
Рак: влюбился- женился.
Лев: влюбился- не понравилось, больше не влюблялся.
Дева: сделал вид что влюбился.
Весы: подумал, подумал. влюбился.
Скорпион: влюбился- пострадал, влюбился- пострадал.
Стрелец: влюбился- добился!
Козерог: влюбился, и заставил в себя влюбиться.
Водолей: долго выбирал, выбрал- влюбился.
Рыбы: влюбился, бросил, пожалел.
пятница, 12 августа 2011
Дико желаю придумать что-нибудь для Зверобоя. Ну, фаааак, почему я такой тугодум?! В голову ни черта не лезет ><
Чо-то как-то у меня все равно плохо получаецца ><
Вступил, понимаешь, в группу в контакте по R&I, как преданный фанат. Читаю, просматриваю и осознаю, что из 431 человека практически нет моих братьев по разуму! Не, ну, как можно в этой напичканной намеками паре не видить...пару? xD Эт странно, я щитаю.
четверг, 11 августа 2011
Название: Его лицо (название пока такое, я еще не определился).
Автор: Мольер
Рейтинг: NC-17
Жанр: ориджинал, частично будет повествование от 1ого лица (POV), ангст, фэнтези
Краткое содержание: этот мир отличается от нашего современного...практически всем. Здесь мы видим фэнтези-средневековье с удивительными магическими и не магическими тварями, многобожием, процветающими и не очень королевствами, и людьми, которые, по идее, просто не могут столкнуться в действительности...
Варнинг: ничего бдсмного/флеффного, не. Здесь я хотел бы предупредить, что я очееень ленивый. На этом все.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ГЛАВА ВТОРАЯ. Об отрицательном влиянии слишком выступающих частей тела и зайчиках-побегайчиках.
Ты. Не умеешь. Петь?! – она была зла. О нет, она была просто в ярости и от души огрела друга лютней по голове. Успевшее вклиниться до злостного действа «неа» вообще погубило весь коварный и, несомненно, гениальный план девушки. Он, чертыхаясь, потирал лоб. Она же, сплюнув под ноги, отвернулась от непутевого товарища и поглядела на темное окно добротного домишки фермера, мистера Грейса. Они, Чарли Ворон и Ник Пес Салливан, прятались в рощице, больше похожей на гигантские кусты, и пытались претворить в жизнь план «Соблазни доярку». Почему? Объяснение просто. Пес был неплохим парнем, этаким девятнадцатилетним бугаем в соломенной шляпе, сбежавшим из богатого дома и одичавшим на свободе, но совершенно стеснительным малым, если это касалось дамочек. По этому поводу Ник не давал Чарли покоя, постоянно говоря, стоня и хрипя о некой мисс Грейс, что, якобы, сводила его с ума. Но Ворон только выплевывала проклятья. Потому что не его эта девка сводила с ума, а ее. Ей приходилось много хуже друга, ибо… черт подери, попробуйте послушать 24 часа в сутки о какой-то профессиональной выжимательнице молока, разрази молния этот пень!
В общем, сопли Салливанна очень действовали ей на нервы. И, в конце концов, она решила окончательно поддаться этому безумию, чтобы помочь Псу обрести счастье и принести покой для ее расшатанных нервов. Что и говорить: Чарли возненавидела чертову простушку за то, что ей было так сложно увидеть раздевающие ее на ходу голодные глаза Пса. И мстя ее заключалась в том, что теперь этой пастушке…ой, простите, доярке придется пробыть рядом с дурнем Салливаном столько, сколько он сам выдержит.
Итак, Чарли – о боги – с лютней, готовая играть самые душещипательные романсы о прекрасной, чтоб ее так и эдак, любви… узнает, что этот олух не умеет петь. Она уточнила: - Ты…Пес, ты совсем-совсем не умеешь? Ничуточки? Ни капельники, ни зернышка, ни былинки? – конечно, она преувеличивала. Но Ник должен был понять, какое он после этого…в общем, зря он так сказал. Плохой мальчик.
- Ни капельки, ни зернышка и так далее, - тупо повторил он и опустил руки по швам. «О Небеса, помогите мне! Если он сейчас, прямо при мне, заревет, я прокляну этот свет и подамся в пастушки...ээ…доярки!» Но Ник просто молчал, уперев в землю взгляд, а когда поднял голову, то в глазах его была всемирная печаль и эта ужасная (она прошестерила ее еще десять раз) щенячья мольба. Ну, в общем, сердце женское не выдержало, хоть и скрыто было под холщовой мужской рубахой и неровно обрезанными также мужскими штанами. Чуть погодя, когда Чарли уже хотела что-то промлялить в утешение парню, тот опять заговорил, горячо и быстро, но все же слегка запинаясь от волнения:
- Ворон, ты же что-нибудь придумаешь, верно? У тебя ведь всегда есть план «Б», я уверен! – Салливан поднял голову и вернулся взглядом и мыслями к темноте окна второго этажа дома. Если бы она могла видеть его глаза, то поняла бы, что Ник был почти готов бежать. И только стыд и насмешки, что, несомненно, рекой потекут из ее уст, заставляли его оставаться на месте.
Конечно, ни о каком плане «Б» не было и речи.
- Может, просто дать тебе лютню в руки, и она умрет от изумления, а? Я была бы рада такому исходу, честно! – скромно поделилась Чарли своими измышления, и тут же поспешила закрыться руками, дабы не схватить фингал под глаз. Понятно, что сразу же раздались смех и крики «я убью тебя, лодочник!», а это, естественно, незамеченным не осталось. То окно, что Пес прямо-таки облобызал взглядом, распахнулось. Мелькнули огонек сальной свечи и фигурка в белой сорочке. Смущенное «о», шорох переодевания, который был хорошо слышен валяющимся в траве, застывшим в позах морских звезд друзьям. Две секунды назад они яростно боролись, выясняя между делом, кто есть сын мула…Но пока та наводила марафет – ох уж эти женщины, честное слово! – эти двое отлетели друг от друга, испуганно выпучив глаза.
– Раздери меня трихвостый ральг, мы попались!
– Пес, ты просто гений! – Чарли в накатившем раздражении закатила глаза; первый испуг уже прошел, и теперь, сатирически ухмыляясь, она забавлялась видом заметно взъерошенного Салливана. – И вообще, Ник, ты мужик или где?! Давай, там, грудь колесом, морда кирпичом! Ради чего мы здесь торчим?! – этого не было заметно в кромешной тьме, но юноша покраснел с головы до пят, как печально известный, южный попугай гарла, (из-за своего цвета, нещадно истребляемый всеми, кому лень, а кушать хочется). Оправдаться ему не дала любовь всей его жизни, наконец, выглянувшая из окна. – Чего вам надо? Сейчас отца позову! – в этот момент нужно было сделать акцент на лице Чарли, приобретшее странное выражение. Переизумление и недоразочарование в жизни образовали воистину дикую смесь! Но как еще реагировать на такую нелогичность? Подумайте сами, вспомните звук скрипящих половиц и шуршание спешно надеваемого платья, а также вторичный показ всему миру заспанного личика…
- Да какой нахрен… - эта девушка, даже не догадываясь о существовании Чарли, довела ее до состояния кипения. И тут чайник решил засвистеть! Но по закону жанра – или всем просто нравится перебивать праведно-гневную речь честных людей? – рассказать о том, в гробу из какого дерева Ворон видала и доярку, и ее отца, и прежде всего осла Салливана с его юношеским недержанием глупости, ей не дали.
- Здравствуй, звезда ночей моих! – это вызвало мгновенный ступор в самом ступорном виде. «Кнарр, кто научил его так красиво ругаться?» - кисло подумалось светловолосой девушке, нервно пощипывающей себя за руку. Знаете ли, иногда кажется, что происходящее – сон, ибо в реальной жизни такого просто не могло произойти! Успокаивало одно: доярка тоже была отослана во временный нокаут. «Ну, Пес, ну, поразил так поразил! Но думаю, лучше не продолжать…»
- Я все время думаю тебе, нимфа лесная! – «идиот!», - Если бы я только мог облечь свои тяжкие думы в слова, а слова, в свою очередь, в песнь! Если бы Бог музыки, бледный Орс, дал мне голос, я бы спел для тебя, о любовь моя! – браво! Брависсимо! И, если бы так не хотелось разразиться громоподобным истерическим смехом, то Пес услышал бы аплодисменты, а сама Чарли пустила бы скупую…женскую слезу. Но оставалось кусать ладонь и ждать, пока герой-любовник закончит корчить из себя такового и, наконец, выберется из конфуза. Но зубы только сильнее стиснули плоть, когда из окна долетело дрожащее, звучное и полное энтузиазма «и?…».
- И…и…что и… - он потерянно оглянулся, ища поддержки, видимо, у спрятавшейся от греха подальше луны, - Мой друг, Ворон, видя мои страдания, сочинил песню столь же прекрасную, как и ты! - слышали, как что-то ухнуло об землю? Это были две девичьи челюсти, которые, наверное, отвалились одновременно. «Ну, козел!» - мысленно, чисто для себя констатировала Чарли, чьи кулаки заметно зачесались.
Обстановка накалилась до предела, и, если бы не случай, а точнее вполне логичное происшествие, непонятно, как бы два «брата-акробата» вышли из ситуации. Но крики, услышанные домочадцами, были расценены, как попытка сделать какую-нибудь гадость. Потому добротная дубовая дверь резко распахнулась, и из дома вылетел отец семейства с ружьем наперевес. Никаких вопросов типа «кто вы такие?», «чего надо?» уже не задавались, а первый выстрел просвистел в пяти метрах от Пса и Ворона, явно предупреждая об опасности продырявить штаны. Даже не переглядываясь, друзья одновременно припустили со всех ног в спасительную темноту.
- Ты, прости, с какого ляду про песни плел, полоумный?! – горячилась Чарли после того, как они выскочили из рощи и помчались прочь из деревни, боясь шальных выстрелов и желания мужчины защищать честь своей дочери до конца. Ну, хочет защищать, пусть защищает, разве ж кто мешает храбрым порывам? Но Пес и Ворон решили, что такое мероприятие лучше оставить, так как они на нем оказались незваными гостями. А что может быть хуже такой участи? Пожалуй, только то, что к этому статусу могут невзначай прибавиться пара дырок. И, если не поспешить, дырки будут не только в штанах, что…печально.
- А что мне говорить-то было? Все мысли вы…выскочили! Фуууф! – на самом деле, они привыкли к пробежкам такого рода, поэтому могли резво двигать ногами и говорить одновременно. Но тут уж пришлось очень быстро ретироваться, и дыхалка Пса сдалась от слишком долгого бега. «Береженого бог бережет», - гласит народная мудрость. Грех не верить, в конце концов.
- У тебя есть минута, чтобы отдохнуть и оправдаться, прежде чем а) нас догонит ненормальный мужик, б) я убью тебя за то, что согласилась пойти в эту чертову деревню. Вариант «а» маловероятен. Учти это, дружок, - Ворон уже полулежала на траве, бока ее тяжело вздымались. Она смахнула пот со лба и облизнула запекшиеся губы, - И да, ты мог сказать, как побил того парня, что пытался подкатить к ней на той неделе.
- Ну-у-у-у, это разве ей интересно? – Ник уселся на бревне рядом, опершись руками о колени. Его лицо выражало крайнюю растерянность и разочарование. Он уже забыл про установившуюся тишину перед маленьким происшествием с использованием ружья, и поэтому считал, что все было испорчено именно этим недоразумением, а не тем, что он сморозил глупость, и окружающие долго пытались ее переварить. А уж что бы могло за этим последовать…
- Хм, на самом деле, смотрелось очень даже ничего. Эффектно, да. Ты использовал изощренные удары, даже я такого не ожидала. Мне бы понравилось, определенно…да, пожалуй, точно понравилось бы! – юноша развел руками, а девушка сняла замасленную шапку с козырьком, и в лунном свете заискрились короткие волосы цвета песочного или же пшеничного. Прилипшие влажные пряди были отброшены назад, и теперь придерживались рукой. Ворон совершенно успокоилась и зла более на Салливана не держала. В конце концов, она думала, что у нее получится избавиться от проблемы в виде бесконечного нытья, но Чарли оплошала перед самой собой, что было очень и очень неприятно. Да и девка оказалось тугой на соображалку, и красивую ерунду, которую втюхивал ей Пес, по достоинству не оценила совершенно. Обидно все-таки. Мало того, что доярка – дура, так еще никакими особенными достоинствами не отличалась. Ну, возможно, только просто невероятно большой грудью. Да, пожалуй, этому громиле было достаточно такого сомнительного плюса.
Неспешным или даже скорым шагом до предполагаемой остановки было слишком долго - они продолжили путь бегом. Так друзья и встали рядом с таверной со звучным названием «Развалюха». Хотя, поверьте, это было совершенно новое строение, от которого все еще едва заметно пахло деревом. Смысл же странной шутки хозяина распивочной заключался в пойле, имевшем здесь, на окраине столицы королевства Астэрн, Тувэс, огромный спрос. Потому что после него вы разложите свое бренное тело на совершенно любой, случайно подвернувшейся плоскости и не плоскости, и будете считаться самой, что ни на есть, развалюхой. Многообещающе, неправда ли?
- Ну, что, пойдешь заливать горе?
- Ага, - просто ответил несчастный и оскорбленный влюбленный, уже поднимаясь по ступенькам к двери, что открывалась, только если приложить изрядную долю силы. Фейс-контроль нервно курит в сторонке. Откроешь дверь – вот тебе и проходной билет!
- Пес, ну, ты мне только одно скажи: из-за чего ты так убиваешься? Там ж ни кожи, ни рожи; единственно, что коров доить умеет: так толку-то от нее, если у нас этой коровы нет? – Ворон усмехнулась, сдвинув чуть в сторону свою шапку, - Иль ты хочешь ее…ха-ха, вместо коровы?
- У нее большая грудь, - в ответ на это Чарли лишь хмыкнула. «Кто бы сумневался!»
Тувэс прилегал к королевскому замку, оттого и считался столицей, хотя пять веков назад, это звание имел при себе Керанг – красивейший город Астэрна, чьему процветанию и дорогому камню мостовых завидовал каждый городок и городишко королевства. Но правителю того времени надоело Златое Море, он захотел живописных долин, полных зелени и полноводных рек, высоких темных лесов и еще прочей чуши в этом роде. Потому замок в Керанге стал всего лишь летней резиденцией, посещаемый раз в пять лет, хоть и летних сезонов приходится соответственно больше. Странная королевская логика? Нет, скорее просто много маленьких и больших дел. Последующие главы государства не стали менять традиции, и юный Тувэс утвердился в роли столицы. Нынешний король также не изменил роли города.
Сейчас столица обросла строениями, как мужчина обрастает щетиной. Каждодневно сюда прибывают люди со всех концов страны, каждый день здесь вершатся судьбы, и ломаются жизни. Это город движения, город торговли, хотя и тут есть, чем подивиться и восхититься. Площадь защитника Камерна, который победил Огненного Ральга, напавшего на еще молодую столицу и чуть не спалившего ее до тла. Чем не пример? Старики поговаривают, что на месте площади и происходил легендарный бой. Черт их знает, может, и правда. Или же невероятная по количеству разнообразных красок аллея Молодости. Тысячи цветов разных сортов бросаются и бьют по глазам; здесь можно утонуть, настолько головокружительна атмосфера. И выходишь оттуда осоловевший, но счастливый до крайности; даже тот, кто хмур, раз там побывавши, отрекается от неприятных мыслей. Так что и туристам есть, чем поживиться… И все же не Керанг с его до крайности соленым морем и блеском мелких речушек, словно кровеносные сосуды, испещрившие город. Мрамор колонн, набережные, белые полотнища парусов…
Рассветало. Девушка выбрала путь вдоль длинной серой стены замка к дому, потому что так много ближе, чем колесить через весь город, да к тому же просыпающийся. Только под ногами путаться.
Пес и Ворон проживали в старом амбаре, который находился недалеко от города, рядом с заросшим бурьяном полем, которое когда-то давало отменные колосья пшеницы. Они нашли его уже занятым, но, то были восьмилетние разбойники-беспризорники, и друзья легко расправились с ними, пожелав поискать домик попроще. Что и говорить, Чарли Ворон и Пес Салливан – два имени, которые наводят благоговейный страх на местную детвору и, как говорится, «держат» весь бедный район в своих руках. Потому что Ворон любит и умеет пользоваться кортиками, а у Пса очень тяжелые кулаки…особенно, если они опускаются на чью-то голову.
Первые лучи сонного солнца тяжело и неохотно касались остывших за ночь стен. Деревья оставались стоять особняком: казалось, они неприязненно стряхивают свет с мохнатых крон. Однако, с каждым шагом Чарли, солнечные зайчики заражались энтузиазмом – от чего спрашивается? – и с остервенением наступали. Вот они пробиваются сквозь листву и падают на ровно подстриженные розовые кусты. А там выхватывают что-то белое и упрямо светят, призывая женское любопытство. Ворон, удивленно изогнув брови, сразу свернула к этим кустам и нашла…вышивку. Незаконченное лицо определенно мужского пола.
- Странно как. И кому в голову пришло такое вышивать? – она покрутила головой вправо влево, вопросительно взглянула на безмолвную стену, а потом догадалась поднять взгляд выше. Было ясно, что это нечто упало с небес. И эти небеса были на уровне колокольни, что сейчас била ровно шесть часов утра. Девушка увидела единственное окно, что выходило на ту часть дороги, где она стояла. Большое, как убедилась Ворон, попятившись. – И работный двор тут... - что-то она об этом слышала. Снова поглядев на лицо юноши в пяльце, она хлопнула себя по лбу свободной рукой. – Ну, конечно! Прекрасный принц, и все такое… Принцесса! – радость от догадки сменилась тяжелой неуверенностью. Нужно было отдать вышивание, но как? Слуги, конечно, узнают ее и доложат, совершенно точно, доложат Маргарет, ее матери. А это было крайне некстати.
Дело в том, что три года назад Чарли сбежала из дома, где имя ее звучало много женственней нынешнего, и, где готовили ее стать гувернанткой, а она…Она однажды встретила Пса, и…и завертелось. Мальчишечьи забавы, что были интереснее учения, ее собственная образованность, вызывавшая уважение у дворовых; мужская одежда с чужого плеча, скандалы, следующие за очередным не появлением дома после полуночи… В общем, решила Ворон квартироваться отдельно от матушки и двора. И теперь блудная дочь чуралась знакомых слуг и самой матери. Стыдно, ой, как стыдно было, но гордость говорила в ней: «Раз уж решилась идти, иди до конца». Вот и шла. И Ник – единственный друг, который считал ее своей младшей сестрой, помогал идти, не спотыкаясь о коряги реальности.
Отчего-то Чарли решила присвоить себе эту вещицу, на ходу пытаясь придумать лазейку, чтоб ее отдать. Хоть и не очень-то понятно, как она умудрилась оказаться здесь, в колючих ветвях кустов. Кстати о колючести: пара капель из царапин, полученных в ходе экспедиции в заросли, скатились по ладони прямо на белоснежную канву. – Черт! Че-е-е-рт! О я чертов неудачник! – вылезти, она все-таки вылезла, но чертыхалась еще с пять минут, понимая, что просто водой кровь не ототрешь, а в амбаре отродясь не было мыла. Придется идти в город, чтобы его достать. Но внезапно, на девушку напала большая лень. И солнышко приятно пригревало. Появилась мысль о сне. Так, на пару часов. Поэтому, недолго думая, она улеглась под сень хмурых от солнца деревьев, положила рядом с собой найденное и благополучно отключилась.
Автор: Мольер
Рейтинг: NC-17
Жанр: ориджинал, частично будет повествование от 1ого лица (POV), ангст, фэнтези
Краткое содержание: этот мир отличается от нашего современного...практически всем. Здесь мы видим фэнтези-средневековье с удивительными магическими и не магическими тварями, многобожием, процветающими и не очень королевствами, и людьми, которые, по идее, просто не могут столкнуться в действительности...
Варнинг: ничего бдсмного/флеффного, не. Здесь я хотел бы предупредить, что я очееень ленивый. На этом все.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ГЛАВА ВТОРАЯ. Об отрицательном влиянии слишком выступающих частей тела и зайчиках-побегайчиках.
Ты. Не умеешь. Петь?! – она была зла. О нет, она была просто в ярости и от души огрела друга лютней по голове. Успевшее вклиниться до злостного действа «неа» вообще погубило весь коварный и, несомненно, гениальный план девушки. Он, чертыхаясь, потирал лоб. Она же, сплюнув под ноги, отвернулась от непутевого товарища и поглядела на темное окно добротного домишки фермера, мистера Грейса. Они, Чарли Ворон и Ник Пес Салливан, прятались в рощице, больше похожей на гигантские кусты, и пытались претворить в жизнь план «Соблазни доярку». Почему? Объяснение просто. Пес был неплохим парнем, этаким девятнадцатилетним бугаем в соломенной шляпе, сбежавшим из богатого дома и одичавшим на свободе, но совершенно стеснительным малым, если это касалось дамочек. По этому поводу Ник не давал Чарли покоя, постоянно говоря, стоня и хрипя о некой мисс Грейс, что, якобы, сводила его с ума. Но Ворон только выплевывала проклятья. Потому что не его эта девка сводила с ума, а ее. Ей приходилось много хуже друга, ибо… черт подери, попробуйте послушать 24 часа в сутки о какой-то профессиональной выжимательнице молока, разрази молния этот пень!
В общем, сопли Салливанна очень действовали ей на нервы. И, в конце концов, она решила окончательно поддаться этому безумию, чтобы помочь Псу обрести счастье и принести покой для ее расшатанных нервов. Что и говорить: Чарли возненавидела чертову простушку за то, что ей было так сложно увидеть раздевающие ее на ходу голодные глаза Пса. И мстя ее заключалась в том, что теперь этой пастушке…ой, простите, доярке придется пробыть рядом с дурнем Салливаном столько, сколько он сам выдержит.
Итак, Чарли – о боги – с лютней, готовая играть самые душещипательные романсы о прекрасной, чтоб ее так и эдак, любви… узнает, что этот олух не умеет петь. Она уточнила: - Ты…Пес, ты совсем-совсем не умеешь? Ничуточки? Ни капельники, ни зернышка, ни былинки? – конечно, она преувеличивала. Но Ник должен был понять, какое он после этого…в общем, зря он так сказал. Плохой мальчик.
- Ни капельки, ни зернышка и так далее, - тупо повторил он и опустил руки по швам. «О Небеса, помогите мне! Если он сейчас, прямо при мне, заревет, я прокляну этот свет и подамся в пастушки...ээ…доярки!» Но Ник просто молчал, уперев в землю взгляд, а когда поднял голову, то в глазах его была всемирная печаль и эта ужасная (она прошестерила ее еще десять раз) щенячья мольба. Ну, в общем, сердце женское не выдержало, хоть и скрыто было под холщовой мужской рубахой и неровно обрезанными также мужскими штанами. Чуть погодя, когда Чарли уже хотела что-то промлялить в утешение парню, тот опять заговорил, горячо и быстро, но все же слегка запинаясь от волнения:
- Ворон, ты же что-нибудь придумаешь, верно? У тебя ведь всегда есть план «Б», я уверен! – Салливан поднял голову и вернулся взглядом и мыслями к темноте окна второго этажа дома. Если бы она могла видеть его глаза, то поняла бы, что Ник был почти готов бежать. И только стыд и насмешки, что, несомненно, рекой потекут из ее уст, заставляли его оставаться на месте.
Конечно, ни о каком плане «Б» не было и речи.
- Может, просто дать тебе лютню в руки, и она умрет от изумления, а? Я была бы рада такому исходу, честно! – скромно поделилась Чарли своими измышления, и тут же поспешила закрыться руками, дабы не схватить фингал под глаз. Понятно, что сразу же раздались смех и крики «я убью тебя, лодочник!», а это, естественно, незамеченным не осталось. То окно, что Пес прямо-таки облобызал взглядом, распахнулось. Мелькнули огонек сальной свечи и фигурка в белой сорочке. Смущенное «о», шорох переодевания, который был хорошо слышен валяющимся в траве, застывшим в позах морских звезд друзьям. Две секунды назад они яростно боролись, выясняя между делом, кто есть сын мула…Но пока та наводила марафет – ох уж эти женщины, честное слово! – эти двое отлетели друг от друга, испуганно выпучив глаза.
– Раздери меня трихвостый ральг, мы попались!
– Пес, ты просто гений! – Чарли в накатившем раздражении закатила глаза; первый испуг уже прошел, и теперь, сатирически ухмыляясь, она забавлялась видом заметно взъерошенного Салливана. – И вообще, Ник, ты мужик или где?! Давай, там, грудь колесом, морда кирпичом! Ради чего мы здесь торчим?! – этого не было заметно в кромешной тьме, но юноша покраснел с головы до пят, как печально известный, южный попугай гарла, (из-за своего цвета, нещадно истребляемый всеми, кому лень, а кушать хочется). Оправдаться ему не дала любовь всей его жизни, наконец, выглянувшая из окна. – Чего вам надо? Сейчас отца позову! – в этот момент нужно было сделать акцент на лице Чарли, приобретшее странное выражение. Переизумление и недоразочарование в жизни образовали воистину дикую смесь! Но как еще реагировать на такую нелогичность? Подумайте сами, вспомните звук скрипящих половиц и шуршание спешно надеваемого платья, а также вторичный показ всему миру заспанного личика…
- Да какой нахрен… - эта девушка, даже не догадываясь о существовании Чарли, довела ее до состояния кипения. И тут чайник решил засвистеть! Но по закону жанра – или всем просто нравится перебивать праведно-гневную речь честных людей? – рассказать о том, в гробу из какого дерева Ворон видала и доярку, и ее отца, и прежде всего осла Салливана с его юношеским недержанием глупости, ей не дали.
- Здравствуй, звезда ночей моих! – это вызвало мгновенный ступор в самом ступорном виде. «Кнарр, кто научил его так красиво ругаться?» - кисло подумалось светловолосой девушке, нервно пощипывающей себя за руку. Знаете ли, иногда кажется, что происходящее – сон, ибо в реальной жизни такого просто не могло произойти! Успокаивало одно: доярка тоже была отослана во временный нокаут. «Ну, Пес, ну, поразил так поразил! Но думаю, лучше не продолжать…»
- Я все время думаю тебе, нимфа лесная! – «идиот!», - Если бы я только мог облечь свои тяжкие думы в слова, а слова, в свою очередь, в песнь! Если бы Бог музыки, бледный Орс, дал мне голос, я бы спел для тебя, о любовь моя! – браво! Брависсимо! И, если бы так не хотелось разразиться громоподобным истерическим смехом, то Пес услышал бы аплодисменты, а сама Чарли пустила бы скупую…женскую слезу. Но оставалось кусать ладонь и ждать, пока герой-любовник закончит корчить из себя такового и, наконец, выберется из конфуза. Но зубы только сильнее стиснули плоть, когда из окна долетело дрожащее, звучное и полное энтузиазма «и?…».
- И…и…что и… - он потерянно оглянулся, ища поддержки, видимо, у спрятавшейся от греха подальше луны, - Мой друг, Ворон, видя мои страдания, сочинил песню столь же прекрасную, как и ты! - слышали, как что-то ухнуло об землю? Это были две девичьи челюсти, которые, наверное, отвалились одновременно. «Ну, козел!» - мысленно, чисто для себя констатировала Чарли, чьи кулаки заметно зачесались.
Обстановка накалилась до предела, и, если бы не случай, а точнее вполне логичное происшествие, непонятно, как бы два «брата-акробата» вышли из ситуации. Но крики, услышанные домочадцами, были расценены, как попытка сделать какую-нибудь гадость. Потому добротная дубовая дверь резко распахнулась, и из дома вылетел отец семейства с ружьем наперевес. Никаких вопросов типа «кто вы такие?», «чего надо?» уже не задавались, а первый выстрел просвистел в пяти метрах от Пса и Ворона, явно предупреждая об опасности продырявить штаны. Даже не переглядываясь, друзья одновременно припустили со всех ног в спасительную темноту.
- Ты, прости, с какого ляду про песни плел, полоумный?! – горячилась Чарли после того, как они выскочили из рощи и помчались прочь из деревни, боясь шальных выстрелов и желания мужчины защищать честь своей дочери до конца. Ну, хочет защищать, пусть защищает, разве ж кто мешает храбрым порывам? Но Пес и Ворон решили, что такое мероприятие лучше оставить, так как они на нем оказались незваными гостями. А что может быть хуже такой участи? Пожалуй, только то, что к этому статусу могут невзначай прибавиться пара дырок. И, если не поспешить, дырки будут не только в штанах, что…печально.
- А что мне говорить-то было? Все мысли вы…выскочили! Фуууф! – на самом деле, они привыкли к пробежкам такого рода, поэтому могли резво двигать ногами и говорить одновременно. Но тут уж пришлось очень быстро ретироваться, и дыхалка Пса сдалась от слишком долгого бега. «Береженого бог бережет», - гласит народная мудрость. Грех не верить, в конце концов.
- У тебя есть минута, чтобы отдохнуть и оправдаться, прежде чем а) нас догонит ненормальный мужик, б) я убью тебя за то, что согласилась пойти в эту чертову деревню. Вариант «а» маловероятен. Учти это, дружок, - Ворон уже полулежала на траве, бока ее тяжело вздымались. Она смахнула пот со лба и облизнула запекшиеся губы, - И да, ты мог сказать, как побил того парня, что пытался подкатить к ней на той неделе.
- Ну-у-у-у, это разве ей интересно? – Ник уселся на бревне рядом, опершись руками о колени. Его лицо выражало крайнюю растерянность и разочарование. Он уже забыл про установившуюся тишину перед маленьким происшествием с использованием ружья, и поэтому считал, что все было испорчено именно этим недоразумением, а не тем, что он сморозил глупость, и окружающие долго пытались ее переварить. А уж что бы могло за этим последовать…
- Хм, на самом деле, смотрелось очень даже ничего. Эффектно, да. Ты использовал изощренные удары, даже я такого не ожидала. Мне бы понравилось, определенно…да, пожалуй, точно понравилось бы! – юноша развел руками, а девушка сняла замасленную шапку с козырьком, и в лунном свете заискрились короткие волосы цвета песочного или же пшеничного. Прилипшие влажные пряди были отброшены назад, и теперь придерживались рукой. Ворон совершенно успокоилась и зла более на Салливана не держала. В конце концов, она думала, что у нее получится избавиться от проблемы в виде бесконечного нытья, но Чарли оплошала перед самой собой, что было очень и очень неприятно. Да и девка оказалось тугой на соображалку, и красивую ерунду, которую втюхивал ей Пес, по достоинству не оценила совершенно. Обидно все-таки. Мало того, что доярка – дура, так еще никакими особенными достоинствами не отличалась. Ну, возможно, только просто невероятно большой грудью. Да, пожалуй, этому громиле было достаточно такого сомнительного плюса.
Неспешным или даже скорым шагом до предполагаемой остановки было слишком долго - они продолжили путь бегом. Так друзья и встали рядом с таверной со звучным названием «Развалюха». Хотя, поверьте, это было совершенно новое строение, от которого все еще едва заметно пахло деревом. Смысл же странной шутки хозяина распивочной заключался в пойле, имевшем здесь, на окраине столицы королевства Астэрн, Тувэс, огромный спрос. Потому что после него вы разложите свое бренное тело на совершенно любой, случайно подвернувшейся плоскости и не плоскости, и будете считаться самой, что ни на есть, развалюхой. Многообещающе, неправда ли?
- Ну, что, пойдешь заливать горе?
- Ага, - просто ответил несчастный и оскорбленный влюбленный, уже поднимаясь по ступенькам к двери, что открывалась, только если приложить изрядную долю силы. Фейс-контроль нервно курит в сторонке. Откроешь дверь – вот тебе и проходной билет!
- Пес, ну, ты мне только одно скажи: из-за чего ты так убиваешься? Там ж ни кожи, ни рожи; единственно, что коров доить умеет: так толку-то от нее, если у нас этой коровы нет? – Ворон усмехнулась, сдвинув чуть в сторону свою шапку, - Иль ты хочешь ее…ха-ха, вместо коровы?
- У нее большая грудь, - в ответ на это Чарли лишь хмыкнула. «Кто бы сумневался!»
Тувэс прилегал к королевскому замку, оттого и считался столицей, хотя пять веков назад, это звание имел при себе Керанг – красивейший город Астэрна, чьему процветанию и дорогому камню мостовых завидовал каждый городок и городишко королевства. Но правителю того времени надоело Златое Море, он захотел живописных долин, полных зелени и полноводных рек, высоких темных лесов и еще прочей чуши в этом роде. Потому замок в Керанге стал всего лишь летней резиденцией, посещаемый раз в пять лет, хоть и летних сезонов приходится соответственно больше. Странная королевская логика? Нет, скорее просто много маленьких и больших дел. Последующие главы государства не стали менять традиции, и юный Тувэс утвердился в роли столицы. Нынешний король также не изменил роли города.
Сейчас столица обросла строениями, как мужчина обрастает щетиной. Каждодневно сюда прибывают люди со всех концов страны, каждый день здесь вершатся судьбы, и ломаются жизни. Это город движения, город торговли, хотя и тут есть, чем подивиться и восхититься. Площадь защитника Камерна, который победил Огненного Ральга, напавшего на еще молодую столицу и чуть не спалившего ее до тла. Чем не пример? Старики поговаривают, что на месте площади и происходил легендарный бой. Черт их знает, может, и правда. Или же невероятная по количеству разнообразных красок аллея Молодости. Тысячи цветов разных сортов бросаются и бьют по глазам; здесь можно утонуть, настолько головокружительна атмосфера. И выходишь оттуда осоловевший, но счастливый до крайности; даже тот, кто хмур, раз там побывавши, отрекается от неприятных мыслей. Так что и туристам есть, чем поживиться… И все же не Керанг с его до крайности соленым морем и блеском мелких речушек, словно кровеносные сосуды, испещрившие город. Мрамор колонн, набережные, белые полотнища парусов…
Рассветало. Девушка выбрала путь вдоль длинной серой стены замка к дому, потому что так много ближе, чем колесить через весь город, да к тому же просыпающийся. Только под ногами путаться.
Пес и Ворон проживали в старом амбаре, который находился недалеко от города, рядом с заросшим бурьяном полем, которое когда-то давало отменные колосья пшеницы. Они нашли его уже занятым, но, то были восьмилетние разбойники-беспризорники, и друзья легко расправились с ними, пожелав поискать домик попроще. Что и говорить, Чарли Ворон и Пес Салливан – два имени, которые наводят благоговейный страх на местную детвору и, как говорится, «держат» весь бедный район в своих руках. Потому что Ворон любит и умеет пользоваться кортиками, а у Пса очень тяжелые кулаки…особенно, если они опускаются на чью-то голову.
Первые лучи сонного солнца тяжело и неохотно касались остывших за ночь стен. Деревья оставались стоять особняком: казалось, они неприязненно стряхивают свет с мохнатых крон. Однако, с каждым шагом Чарли, солнечные зайчики заражались энтузиазмом – от чего спрашивается? – и с остервенением наступали. Вот они пробиваются сквозь листву и падают на ровно подстриженные розовые кусты. А там выхватывают что-то белое и упрямо светят, призывая женское любопытство. Ворон, удивленно изогнув брови, сразу свернула к этим кустам и нашла…вышивку. Незаконченное лицо определенно мужского пола.
- Странно как. И кому в голову пришло такое вышивать? – она покрутила головой вправо влево, вопросительно взглянула на безмолвную стену, а потом догадалась поднять взгляд выше. Было ясно, что это нечто упало с небес. И эти небеса были на уровне колокольни, что сейчас била ровно шесть часов утра. Девушка увидела единственное окно, что выходило на ту часть дороги, где она стояла. Большое, как убедилась Ворон, попятившись. – И работный двор тут... - что-то она об этом слышала. Снова поглядев на лицо юноши в пяльце, она хлопнула себя по лбу свободной рукой. – Ну, конечно! Прекрасный принц, и все такое… Принцесса! – радость от догадки сменилась тяжелой неуверенностью. Нужно было отдать вышивание, но как? Слуги, конечно, узнают ее и доложат, совершенно точно, доложат Маргарет, ее матери. А это было крайне некстати.
Дело в том, что три года назад Чарли сбежала из дома, где имя ее звучало много женственней нынешнего, и, где готовили ее стать гувернанткой, а она…Она однажды встретила Пса, и…и завертелось. Мальчишечьи забавы, что были интереснее учения, ее собственная образованность, вызывавшая уважение у дворовых; мужская одежда с чужого плеча, скандалы, следующие за очередным не появлением дома после полуночи… В общем, решила Ворон квартироваться отдельно от матушки и двора. И теперь блудная дочь чуралась знакомых слуг и самой матери. Стыдно, ой, как стыдно было, но гордость говорила в ней: «Раз уж решилась идти, иди до конца». Вот и шла. И Ник – единственный друг, который считал ее своей младшей сестрой, помогал идти, не спотыкаясь о коряги реальности.
Отчего-то Чарли решила присвоить себе эту вещицу, на ходу пытаясь придумать лазейку, чтоб ее отдать. Хоть и не очень-то понятно, как она умудрилась оказаться здесь, в колючих ветвях кустов. Кстати о колючести: пара капель из царапин, полученных в ходе экспедиции в заросли, скатились по ладони прямо на белоснежную канву. – Черт! Че-е-е-рт! О я чертов неудачник! – вылезти, она все-таки вылезла, но чертыхалась еще с пять минут, понимая, что просто водой кровь не ототрешь, а в амбаре отродясь не было мыла. Придется идти в город, чтобы его достать. Но внезапно, на девушку напала большая лень. И солнышко приятно пригревало. Появилась мысль о сне. Так, на пару часов. Поэтому, недолго думая, она улеглась под сень хмурых от солнца деревьев, положила рядом с собой найденное и благополучно отключилась.
Название: Его лицо (название пока такое, я еще не определился).
Автор: Мольер
Рейтинг: NC-17
Жанр: ориджинал, частично будет повествование от 1ого лица (POV), ангст, фэнтези
Краткое содержание: этот мир отличается от нашего современного...практически всем. Здесь мы видим фэнтези-средневековье с удивительными магическими и не магическими тварями, многобожием, процветающими и не очень королевствами, и людьми, которые, по идее, просто не могут столкнуться в действительности...
Варнинг: ничего бдсмного/флеффного, не. Здесь я хотел бы предупредить, что я очееень ленивый. На этом все.
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Об окне, выводящем в жизнь, и принцах, не скачущих на белых конях.
Принцесса! Принцесса! – дышит отрывисто, отирая со лба выступивший пот желтым передником. Желтый он, однако, был не от природы: просто кто-то давненько не прохаживался по нему мылом и водой. Я зажмурилась, прикусив нижнюю губу. Служанка, а это была именно она, обежав весь замок и поднявшись в темпе вальса по самой длинной каменной лестнице, ведущей ко мне, теперь нагнулась и оперлась ладонями о колени, все еще пытаясь отдышаться. Это была немолодая женщина, лет пятидесяти, с мутноватыми голубыми глазами, в которых плескалась беспросветная тревога. Кажется, опять за меня. Я вымученно улыбнулась и подняла свои горе-очи от вышивания. На канве было намечено лицо юноши: светлые волосы и темно-карие глаза, улыбка какая-то неуверенная, а у горла виден накрахмаленный белый воротник. Боролась я с этой вышивкой уже несколько месяцев и вовсе не потому, что она была слишком большой: просто я терпеть не могла это лицо, от него мне становилось столь тошно на душе, что впору было изрезать полотнище ножницами и исколоть иглой. Но отец мой очень хотел видеть плоды моих трудов: это был портрет юного принца Чарминга - и посему от этой идеи пришлось отказаться. Наконец, моя престарелая дама очухалась после забега; к ней вернулась эта ужасная манера причитать, и глаза округлились, став большими-большими: - Принцесса! Миленькая! Тут такое рассказали мне! Ах, принцесса, за что ж нам горе-то такое? Как же мы жить будем? И… - и все в этом роде. Она всегда так начинала разговор о беспокоивших ее вещах. Кажется, сейчас был просто дикий перебор с беспокойством. Я поморщилась, лишь из-за хорошего воспитания и любви к мадам не говоря о том, как же сильно меня раздражают ее взмахи руками и визгливые нотки в голосе. Моя улыбка тухла, как тухнет мясо под палящим солнцем. Быстро. Очень быстро, - Так в чем же дело, Маргарет? Скажите, наконец! – мой голос прозвучал мягко, но под конец сорвался: чаша моего терпения напоминает детскую кружку. Маленькую детскую кружку.
- Так вот я и говорю… - и снова много буков. Я, не глядя, отбросила вышивку. Не обладая навыками метания ножей, но обладая «кривыми» руками, я умудрилась закинуть ее в окно. Грязно ругнулась. Очень грязно. Разумеется, мысленно. Служанка остановилась с открытым ртом, с занесенными над головой пухлыми руками: ее седые волосы разметались, а очки странно съехали – если бы я не знала, что что-то стряслось, я бы подумала, что мадам пребывает в экстазе. Но она тут же забыла про творение рук моих: слишком новость ее потрясла – это было видно. И суеверный страх был в ее глазах. У меня начинала болеть голова. – Ближе к делу, Маргарет, пожалуйста, говорите меньше ненужностей, - мой голос уже молил. Она оправила платье и, видимо, сжалилась, потому что произнесла: - Так это… Принцы исчезли, - и смотрит на меня так, будто ее молния поразила. Бровь моя недоверчиво приподнялась. – Как это… так? Быть того не может. Совсем недавно их было пруд-пруди, да и говорили же, что заявился в наши земли этот, - я махнула на окно, будто бы говоря об утерянной вышивке и лице Чарминга на ней, - совсем уж запредельный принц… Вам солгали, милая Маргарет. В это я поверить не могу, - я вновь силилась улыбнуться, только чтобы успокоить мою доверчивую служанку. На самом деле, факт того, что напыщенные мужланы стерлись/были стерты с лица земли меня нисколько не задел. Будь я жестокой, я бы даже порадовалась. Хотя, не знаю, что отличается большей жестокостью в этом случае: радость или безразличие. Впрочем, неважно.
- Но, миленькая, гонец сказал так! Гонец Его Высочества, вашего отца! Эти малые не могут врать: шастают себе по стране на коняшках да и из нее выбираются, чтоб новости по миру собрать, - она задумалась на несколько секунд, - д о с т о в е р н ы е! – по буквам произнесла она, кажется, на силу это слово вспомнив. Кивнув, я пожала плечами: - Хорошо, допустим, это правда. Почему вы так взбудоражены? Разве…это важно? - мой взгляд устремился в вышеупомянутое и уже порядком истерзанное окно и теперь изучал воробьев, чирикующих о своих воробьиных делах на ближайшем дереве. Служанка встрепенулась и подошла ближе ко мне. От нее запахло потом и лавандой. Ужасное сочетание. Но я промолчала. Я хорошая. Почти.
- Девочка моя, неужели вы не понимаете?! Вам семнадцать лет и это тот возраст, когда девушек в нашем королевстве отдают замуж. Вы принцесса. Вам нужен принц, - я чуть было не вставила свою точку зрения, но вовремя зажала рот рукой и притворно закашляла. – Ой, душенька, с вами все в порядке? – она погладила меня по спине, одновременно притоптывая левой ногой в нетерпении. Я кивнула. Щеки порозовели от смущения. – Так вот. Вам нужен принц…А принца-то! Принца нету. Нигде нету! А если и появится, так только через пяток лет. А вас… моя милая, хорошая девочка, - на глазах ее выступили слезы самого настоящего горя, а нос начал краснеть, - никто! Никто-никто не возьмет замуж! О милостивый Государь, как же это жестоко! Дитя, дитя мое, вы… отчего вы так веселы? Неужели, не поняли меня? Может… - Маргарет пораженно вздыхает, - вы больны?! – но прежде, чем в голове у нее начался лихорадочный мыслительный процесс (а во время него она бы извлекла еще кучу жужжащих, словно пчелы, фраз), я прикрыла ее губы обеими руками, машинально пристав. Мои глаза расширились в ужасе. Мне сразу в голову пришло много-много мыслей, слов, которые я могла бы предложить Маргарет, как рыбак рыбке - наживку. Тех слов, на которые служанка должна была бы клюнуть и замолчать. Но вместо этого я испугалась, щеки налились ярчайшей краской, а ладони вспотели. Я боялась, что она поймет…– Нет, нет, я вовсе не больна и… ах, - я убрала руки, убедившись, что поток звуков пресечен. Продолжила, пряча взгляд, - Я…мне…очень жаль, что эти принцы исчезли и… - я задержала паузу, подбирая более подходящие слова, и в сердцах выдохнула: - Лучше бы я умерла! – наступила тишина. Она хотела что-то сказать, но челюсти ее сомкнулись, она, смертельно бледная, уставилась на меня. Кажется, все-таки переборщила с драматичностью в голосе. Сказать по правде, я очень нечасто врала, посему имела мало опыта во всех этих тонкостях: смене тона, скрывании настоящих эмоций. Но на нее это подействовало. Она была простовата, посему все принимала за чистую монету, будто ее ничему не научила жизнь в замке. Ну, вы понимаете: все эти интриги придворных и прочее. Просто ей удалось дожить до старости, оставшись наивным неиспорченным ребенком. Мои слова она все-таки расценила по-своему, и я мысленно застонала, когда услышала: - Принцесса, вы, кажется, больны. Я скажу вашему батюшке и позову лекаря, - она провела ладонью по моей щеке и внимательно посмотрела в мои глаза, - кажется, у вас жар, душенька. Вам нужно прилечь, пойдемте же, вставайте, я вам помогу, – но я дойти могла сама. Я не пыталась сопротивляться, уж поверьте, за 17 лет я выучила на зубок: эта женщина становится просто обезумевшей, когда дело касается меня. И если, не дай боже, она думает, что я больна… Ее материнские инстинкты просто танцевали джигу на моем бренном теле! Они хотели отыграться. Я знала, что у нее была дочь – моя ровесница, но по какой-то причине они не видятся и все свое материнское тепло она с удвоенной силой посвящает мне. Отбрыкиваться бессмысленно: это гончая, которая взяла след. Она либо сломает себе шею, продираясь сквозь бурелом за лисицей, либо лисица зависнет перед ловко подвешенным на ее пути куске мяса и попадет в зубы гончей. Надеюсь, понятно, кто есть кто?
Мой отец не пришел – он всегда с пренебрежением относился к моим «девичьим» выходкам, будто зная, когда все всерьез, а когда Маргарет раздувает из мухи слона. За это я его ценила. Две курицы, кудахчущих над ухом, я бы не выдержала. Правда.
Я уже лежала в постели и тоскливо глядела в большое окно. Там ярко светило весеннее солнышко. Мне было жарко, я чуть сдвинула многочисленные одеяла, которыми меня укутала моя неугомонная мадам. Жар стыда за чуть не сказанное и необъясненное давно сошел с моих щек. Был май, и валяться, словно безвольная кукла, я не хотела. Но надо было дождаться врача, чтобы он пришел, сказал Маргарет, что я полностью здорова, дезертировал по-быстрому от ругающейся на его некомпетентность служанку, и я бы пошла прогуляться. Очень хотелось подышать свежим воздухом, да и полумрак, от которого невозможно было избавиться, мне порядком надоел. В моей большой комнате было только одно окно. Свечи зажигались лишь вечером, поэтому практически все время я сидела у окна, когда не гуляла. Оно выходило на рабочий двор, и из него было видно реку, рощицу и пристань. Я любила смотреть на проплывающие мимо лодки, на людей, что спешили по поручениям внизу. Я жила на третьем этаже нашего замка, в его южной части, поэтому всегда наслаждалась обилием солнечных лучей, приходивших ко мне каждый день.
Постучали. Вошел темноволосый мужчина – наш лекарь со своей вечно потрепанной коричневой сумкой и в черном плаще. Он поклонился. За ним осторожно протиснулась моя служанка. Она снова была красная: запыхалась, наверное, бедняжка. Носится со мной, как с сокровищем! Но с другой стороны, я знала, что она не вернется к нашему разговору, по крайней мере, еще день. А день без разговоров о принцах, их белых конях, невозможном блеске шевелюр и прочей принцевой ерунды – это день невиданного счастья! Посему, пусть я буду для нее больной, зато мои уши будут защищены.
Конечно, он сказал, что я здорова, лишь потрогав мой лоб, осмотрев рот и белки глаз. – Но, принцесса, вам нужен свежий воздух и покой. То есть, желательно, чтобы вас сопровождала лишь служанка, а не толпа народу, как бывает обычно, -мгновение ликуя, моя улыбка померкла: люблю общаться и смотреть на людей, кем бы они ни были. Мне сложно жить без общения. Но, конечно, я не такая балаболка, как Маргарет. В общем-то, все зависит от моего настроения. К счастью, я могу приказать людям уйти, когда этого настроения нет, и остаться, когда оно есть. Мне не хотелось идти с ней, но я знала, что из двух зол всегда выбирают меньшее. Я победно посмотрела в сторону служанки. Он также обернулся к ней. – Миссис Ральф, обеспечьте ей каждодневные прогулки…три раза в день. Утром, днем и вечером- я уже начала вставать с кровати. Пока просто присела и вновь обернулась к окну. Лекарь, быстро взглянув на меня, взял мою мадам под руку и отвел в сторону двери. Его глаза – я видела – были наполнены смутным беспокойством. Но меня будто по щеке ударили: - Вы слышали, Маргарет? Говорят, у нас…кончились принцы, - и сочувственно посмотрел в мою сторону. Он не мельтешил, говорил спокойно. А я, закатив глаза, снова откинулась на подушки. «Ну, вот опять!» - подумалось мне, и вслух застонала от бессилия и непроходимой подлости этого мира. Служанка подбежала ко мне, и все началось заново…
Автор: Мольер
Рейтинг: NC-17
Жанр: ориджинал, частично будет повествование от 1ого лица (POV), ангст, фэнтези
Краткое содержание: этот мир отличается от нашего современного...практически всем. Здесь мы видим фэнтези-средневековье с удивительными магическими и не магическими тварями, многобожием, процветающими и не очень королевствами, и людьми, которые, по идее, просто не могут столкнуться в действительности...
Варнинг: ничего бдсмного/флеффного, не. Здесь я хотел бы предупредить, что я очееень ленивый. На этом все.
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Об окне, выводящем в жизнь, и принцах, не скачущих на белых конях.
Принцесса! Принцесса! – дышит отрывисто, отирая со лба выступивший пот желтым передником. Желтый он, однако, был не от природы: просто кто-то давненько не прохаживался по нему мылом и водой. Я зажмурилась, прикусив нижнюю губу. Служанка, а это была именно она, обежав весь замок и поднявшись в темпе вальса по самой длинной каменной лестнице, ведущей ко мне, теперь нагнулась и оперлась ладонями о колени, все еще пытаясь отдышаться. Это была немолодая женщина, лет пятидесяти, с мутноватыми голубыми глазами, в которых плескалась беспросветная тревога. Кажется, опять за меня. Я вымученно улыбнулась и подняла свои горе-очи от вышивания. На канве было намечено лицо юноши: светлые волосы и темно-карие глаза, улыбка какая-то неуверенная, а у горла виден накрахмаленный белый воротник. Боролась я с этой вышивкой уже несколько месяцев и вовсе не потому, что она была слишком большой: просто я терпеть не могла это лицо, от него мне становилось столь тошно на душе, что впору было изрезать полотнище ножницами и исколоть иглой. Но отец мой очень хотел видеть плоды моих трудов: это был портрет юного принца Чарминга - и посему от этой идеи пришлось отказаться. Наконец, моя престарелая дама очухалась после забега; к ней вернулась эта ужасная манера причитать, и глаза округлились, став большими-большими: - Принцесса! Миленькая! Тут такое рассказали мне! Ах, принцесса, за что ж нам горе-то такое? Как же мы жить будем? И… - и все в этом роде. Она всегда так начинала разговор о беспокоивших ее вещах. Кажется, сейчас был просто дикий перебор с беспокойством. Я поморщилась, лишь из-за хорошего воспитания и любви к мадам не говоря о том, как же сильно меня раздражают ее взмахи руками и визгливые нотки в голосе. Моя улыбка тухла, как тухнет мясо под палящим солнцем. Быстро. Очень быстро, - Так в чем же дело, Маргарет? Скажите, наконец! – мой голос прозвучал мягко, но под конец сорвался: чаша моего терпения напоминает детскую кружку. Маленькую детскую кружку.
- Так вот я и говорю… - и снова много буков. Я, не глядя, отбросила вышивку. Не обладая навыками метания ножей, но обладая «кривыми» руками, я умудрилась закинуть ее в окно. Грязно ругнулась. Очень грязно. Разумеется, мысленно. Служанка остановилась с открытым ртом, с занесенными над головой пухлыми руками: ее седые волосы разметались, а очки странно съехали – если бы я не знала, что что-то стряслось, я бы подумала, что мадам пребывает в экстазе. Но она тут же забыла про творение рук моих: слишком новость ее потрясла – это было видно. И суеверный страх был в ее глазах. У меня начинала болеть голова. – Ближе к делу, Маргарет, пожалуйста, говорите меньше ненужностей, - мой голос уже молил. Она оправила платье и, видимо, сжалилась, потому что произнесла: - Так это… Принцы исчезли, - и смотрит на меня так, будто ее молния поразила. Бровь моя недоверчиво приподнялась. – Как это… так? Быть того не может. Совсем недавно их было пруд-пруди, да и говорили же, что заявился в наши земли этот, - я махнула на окно, будто бы говоря об утерянной вышивке и лице Чарминга на ней, - совсем уж запредельный принц… Вам солгали, милая Маргарет. В это я поверить не могу, - я вновь силилась улыбнуться, только чтобы успокоить мою доверчивую служанку. На самом деле, факт того, что напыщенные мужланы стерлись/были стерты с лица земли меня нисколько не задел. Будь я жестокой, я бы даже порадовалась. Хотя, не знаю, что отличается большей жестокостью в этом случае: радость или безразличие. Впрочем, неважно.
- Но, миленькая, гонец сказал так! Гонец Его Высочества, вашего отца! Эти малые не могут врать: шастают себе по стране на коняшках да и из нее выбираются, чтоб новости по миру собрать, - она задумалась на несколько секунд, - д о с т о в е р н ы е! – по буквам произнесла она, кажется, на силу это слово вспомнив. Кивнув, я пожала плечами: - Хорошо, допустим, это правда. Почему вы так взбудоражены? Разве…это важно? - мой взгляд устремился в вышеупомянутое и уже порядком истерзанное окно и теперь изучал воробьев, чирикующих о своих воробьиных делах на ближайшем дереве. Служанка встрепенулась и подошла ближе ко мне. От нее запахло потом и лавандой. Ужасное сочетание. Но я промолчала. Я хорошая. Почти.
- Девочка моя, неужели вы не понимаете?! Вам семнадцать лет и это тот возраст, когда девушек в нашем королевстве отдают замуж. Вы принцесса. Вам нужен принц, - я чуть было не вставила свою точку зрения, но вовремя зажала рот рукой и притворно закашляла. – Ой, душенька, с вами все в порядке? – она погладила меня по спине, одновременно притоптывая левой ногой в нетерпении. Я кивнула. Щеки порозовели от смущения. – Так вот. Вам нужен принц…А принца-то! Принца нету. Нигде нету! А если и появится, так только через пяток лет. А вас… моя милая, хорошая девочка, - на глазах ее выступили слезы самого настоящего горя, а нос начал краснеть, - никто! Никто-никто не возьмет замуж! О милостивый Государь, как же это жестоко! Дитя, дитя мое, вы… отчего вы так веселы? Неужели, не поняли меня? Может… - Маргарет пораженно вздыхает, - вы больны?! – но прежде, чем в голове у нее начался лихорадочный мыслительный процесс (а во время него она бы извлекла еще кучу жужжащих, словно пчелы, фраз), я прикрыла ее губы обеими руками, машинально пристав. Мои глаза расширились в ужасе. Мне сразу в голову пришло много-много мыслей, слов, которые я могла бы предложить Маргарет, как рыбак рыбке - наживку. Тех слов, на которые служанка должна была бы клюнуть и замолчать. Но вместо этого я испугалась, щеки налились ярчайшей краской, а ладони вспотели. Я боялась, что она поймет…– Нет, нет, я вовсе не больна и… ах, - я убрала руки, убедившись, что поток звуков пресечен. Продолжила, пряча взгляд, - Я…мне…очень жаль, что эти принцы исчезли и… - я задержала паузу, подбирая более подходящие слова, и в сердцах выдохнула: - Лучше бы я умерла! – наступила тишина. Она хотела что-то сказать, но челюсти ее сомкнулись, она, смертельно бледная, уставилась на меня. Кажется, все-таки переборщила с драматичностью в голосе. Сказать по правде, я очень нечасто врала, посему имела мало опыта во всех этих тонкостях: смене тона, скрывании настоящих эмоций. Но на нее это подействовало. Она была простовата, посему все принимала за чистую монету, будто ее ничему не научила жизнь в замке. Ну, вы понимаете: все эти интриги придворных и прочее. Просто ей удалось дожить до старости, оставшись наивным неиспорченным ребенком. Мои слова она все-таки расценила по-своему, и я мысленно застонала, когда услышала: - Принцесса, вы, кажется, больны. Я скажу вашему батюшке и позову лекаря, - она провела ладонью по моей щеке и внимательно посмотрела в мои глаза, - кажется, у вас жар, душенька. Вам нужно прилечь, пойдемте же, вставайте, я вам помогу, – но я дойти могла сама. Я не пыталась сопротивляться, уж поверьте, за 17 лет я выучила на зубок: эта женщина становится просто обезумевшей, когда дело касается меня. И если, не дай боже, она думает, что я больна… Ее материнские инстинкты просто танцевали джигу на моем бренном теле! Они хотели отыграться. Я знала, что у нее была дочь – моя ровесница, но по какой-то причине они не видятся и все свое материнское тепло она с удвоенной силой посвящает мне. Отбрыкиваться бессмысленно: это гончая, которая взяла след. Она либо сломает себе шею, продираясь сквозь бурелом за лисицей, либо лисица зависнет перед ловко подвешенным на ее пути куске мяса и попадет в зубы гончей. Надеюсь, понятно, кто есть кто?
Мой отец не пришел – он всегда с пренебрежением относился к моим «девичьим» выходкам, будто зная, когда все всерьез, а когда Маргарет раздувает из мухи слона. За это я его ценила. Две курицы, кудахчущих над ухом, я бы не выдержала. Правда.
Я уже лежала в постели и тоскливо глядела в большое окно. Там ярко светило весеннее солнышко. Мне было жарко, я чуть сдвинула многочисленные одеяла, которыми меня укутала моя неугомонная мадам. Жар стыда за чуть не сказанное и необъясненное давно сошел с моих щек. Был май, и валяться, словно безвольная кукла, я не хотела. Но надо было дождаться врача, чтобы он пришел, сказал Маргарет, что я полностью здорова, дезертировал по-быстрому от ругающейся на его некомпетентность служанку, и я бы пошла прогуляться. Очень хотелось подышать свежим воздухом, да и полумрак, от которого невозможно было избавиться, мне порядком надоел. В моей большой комнате было только одно окно. Свечи зажигались лишь вечером, поэтому практически все время я сидела у окна, когда не гуляла. Оно выходило на рабочий двор, и из него было видно реку, рощицу и пристань. Я любила смотреть на проплывающие мимо лодки, на людей, что спешили по поручениям внизу. Я жила на третьем этаже нашего замка, в его южной части, поэтому всегда наслаждалась обилием солнечных лучей, приходивших ко мне каждый день.
Постучали. Вошел темноволосый мужчина – наш лекарь со своей вечно потрепанной коричневой сумкой и в черном плаще. Он поклонился. За ним осторожно протиснулась моя служанка. Она снова была красная: запыхалась, наверное, бедняжка. Носится со мной, как с сокровищем! Но с другой стороны, я знала, что она не вернется к нашему разговору, по крайней мере, еще день. А день без разговоров о принцах, их белых конях, невозможном блеске шевелюр и прочей принцевой ерунды – это день невиданного счастья! Посему, пусть я буду для нее больной, зато мои уши будут защищены.
Конечно, он сказал, что я здорова, лишь потрогав мой лоб, осмотрев рот и белки глаз. – Но, принцесса, вам нужен свежий воздух и покой. То есть, желательно, чтобы вас сопровождала лишь служанка, а не толпа народу, как бывает обычно, -мгновение ликуя, моя улыбка померкла: люблю общаться и смотреть на людей, кем бы они ни были. Мне сложно жить без общения. Но, конечно, я не такая балаболка, как Маргарет. В общем-то, все зависит от моего настроения. К счастью, я могу приказать людям уйти, когда этого настроения нет, и остаться, когда оно есть. Мне не хотелось идти с ней, но я знала, что из двух зол всегда выбирают меньшее. Я победно посмотрела в сторону служанки. Он также обернулся к ней. – Миссис Ральф, обеспечьте ей каждодневные прогулки…три раза в день. Утром, днем и вечером- я уже начала вставать с кровати. Пока просто присела и вновь обернулась к окну. Лекарь, быстро взглянув на меня, взял мою мадам под руку и отвел в сторону двери. Его глаза – я видела – были наполнены смутным беспокойством. Но меня будто по щеке ударили: - Вы слышали, Маргарет? Говорят, у нас…кончились принцы, - и сочувственно посмотрел в мою сторону. Он не мельтешил, говорил спокойно. А я, закатив глаза, снова откинулась на подушки. «Ну, вот опять!» - подумалось мне, и вслух застонала от бессилия и непроходимой подлости этого мира. Служанка подбежала ко мне, и все началось заново…
Название: Сгорающий Эйдендрил (Aydindril Burning)
Автор: A1066
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/6245064/1/Aydindril_Burnin...
Переводчик: Мольер
Рейтинг: NC-17
Персонаж/Паринг: Кейлин/Кара
Отказ от прав: Эти персы принадлежат сериалу "Искатель", а сам рассказ вышеуказанному автору. Я лишь скромный переводчеГ. Перевожу первый раз, посему энто прям дебют мой, до.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ГЛАВА ВТОРАЯ: Я ездил на танке, был в чине генерала, когда бушевал блицкриг.
Ричард точно был идиотом, Кара была в этом уверена – также как целиком и полностью убеждена в том, что он ездил в школу на автобусе.
Эйдендрил по сути был ямой, болотом, наводненным необразованными идиотами. Она поняла это спустя тридцать секунд после того, как вышла из автобуса. Даже облегчение от того, что можно, наконец, размять ноги, не уменьшило нараставшего внутри раздражения, накрывшего ее, стоило лишь увидеть, что из себя представляет главная улица города. Единственное достоинство этой дыры состояло в том, что даже ее врагам будет трудно найти этот город, чтобы убить ее. Но все равно большие города, полные людей и шума, больше подходили Каре.
Так или иначе, она дала Ричарду обещание, и с того момента, как он спас ей жизнь, ее гордость требовала возврата долга. Он отправил Кару сюда для ее же безопасности, но она никак не могла решить, было ли ей приятно сознавать это, или этот поступок ее раздражал. Раздражение, как чувство, было ей более знакомо, поэтому она решила ему поддаться как раз в тот момент, когда свернула с главной улицы в узкий переулок, именуемый «Вязовым». В глубине переулка, как и говорил Ричард, расположился большой особняк в викторианском стиле, опоясанный подстриженной лужайкой, на которой расположилась широкая аккуратная беседка в окружении опрятных клумб. Все это выглядело отвратительно, впрочем, другого она и не ожидала. Звук открывающейся рядом двери заставил ее вскрикнуть. Этот звук напомнил выстрел из снайперской винтовки, и Кара словно вновь вернулась назад, в поле, покрытая собственной кровью и окруженная смертью. Такие моменты, как этот, в последнее время повторялись все чаще и чаще, в основном тогда, когда поблизости что-то громко и неожиданно гремело. Лучшим способом справиться с воспоминаниями, как она выяснила, было просто взять все ее чувства – любые – свернуть их в маленький шар и забросить далеко-далеко, за пределы собственного восприятия. Эмоции лишь делали солдат слабыми, за исключением, быть может, гнева и похоти, и в слабости был корень ее нынешнего психического расстройства.
Женщина, открывшая дверь, была далека от образа, который Кара себе представляла. Конечно, Ричард рассказывал ей длинные и совершенно бесполезные истории о том, как он встретил Кейлин Амнелл и влюбился в нее по уши всего за несколько недель. Он не гнушался приплетать самые разнообразные детали, несмотря на то, что Каре это было не по душе. Выслушав бесконечную болтовню партнера о вечерах, которые они провели, лежа на крыше его старого форда; о медленно возрастающей луне и двух влюбленных, купающихся в прохладных водах реки, о глухом шепоте объяснений в любви, она предположила, что жена Сайфера была юной, неотесанной девушкой крестьянского типа: такие живут в дерьмовых маленьких городишках, как этот Эйдендрил.
В общем, Кара должна была признать, что Амнелл - да, была молода - но она была именно женщиной, не девочкой, как до этого думала Мэйсон. Даже одетая как домохозяйка, она не выглядела недалекой крестьянкой. В ней было то, что Каре больше всего нравилось в женщинах: ощущение силы и властности - то, как она держала подбородок, и этот уверенный разворот плеч, лишь притягивающий еще большее внимание на ее грудь.
Дом сам по себе был совершенно прозаичным и, более того, ничем не защищенным: последнее исправлять придется ей, и чем раньше, тем лучше. Комната, которую Кейлин отвела для нее, была опрятной и маленькой: такую обыватели описали бы как «уютная». Кара прощупала стены, проверила пол, а также ту часть, что находилась под кроватью, и, наконец, после великих усилий нашла неплотно подогнанную дощечку за маленьким шкафом. Пространство между половицами было небольшим, едва ли достаточным, чтобы всунуть туда кошелек с наличными и эйджил Класса 2 Морд-Сит, включающий в себе огнестрельное оружие, которое Мэйсон туда запихнула. Когда доска была заменена, видимых швов, которые может заметить ищущий взгляд, не осталось.
Она распаковала свой рюкзак, и положила свою одежду, по-военному немногочисленную, в шкаф. Сейчас Кара была не уверена, как будет жить дальше, если Ричард не вернется, если он погибнет. Но женщина быстро оставила свои рассуждения и угрызения совести на этот счет; она сможет справиться с ними, если они снова возникнут. В данный момент у нее были более важные проблемы.
Кара никогда не пыталась быть тихой и спокойной. Эта ее особенность выработалась за годы и годы тяжелых тренировок, став чем-то чисто инстинктивным. Что бы Кейлин ни готовила, запах ее стряпни неизбежно напоминал о столовой. Не той столовой, в которой она была вынуждена часами выслушивать Ричарда, но о другой, прекрасно обставленной офицерской столовой, в которой она часто обедала до того, как подло дезертировать – тогда еще в ее жизни было только черное и белое. Долг, служба, преданность. И прежде всего: беспрекословное подчинение. Она с трудом оторвалась от воспоминаний. От воспоминаний, в которых могли быть лишь кровь, звуки стрельбы и ощущение, что вот-вот ее собственные внутренности покинут ее тело.
Появление воина испугало Кейлин, и Морд-сит мысленно наказала себе впредь создавать больше шума. Женщина сказала что-то, подходя к печи, но Кара даже не расслышала: слишком уж была увлечена видом гибких линий тела жены своего лучшего друга, когда та наклонилась, чтобы вытащить тушеное мясо из духовки.
Мэйсон обещала Ричарду, что позаботится о Кейлин, обещала, что никто не причинит ей вреда. Ее взгляды же не вредят, правда?
Кейлин повернулась, пробормотав что-то об утренних делах в офисе. Кара же снова взялась за изучение дома, касаясь пальцами стен и проверяя расположение окон. Мысленно подсчитывала количество снаряжения, которое ей потребуется: стандартная система обнаружения, датчики движения на окнах, усиленные и лучше закрываемые двери. Она пыталась решить, стоят ли пуленепробиваемые стекла дополнительных затрат (или все же обойдется и без стекол?). Как ей казалось, такие стекла были лишними – от Кары не стоило ожидать дальних атак, она была не из таких людей.
Когда утром Амнелл пошла на работу, она подумала, что Кара станет исследовать город, и предложила пообедать где-то в середине дня, что заставило блондинку чувствовать себя так, словно ей придется провести миллионы часов одной в самом маленьком, затянутом болотной ряской, городке на задворках истории. Здесь был небольшой бакалейный магазинчик с пристроенной газовой станцией, библиотека, помещенная в широком здании, мэрия, где, как объяснила Кейлин, был расположен ее кабинет, и автобусная остановка.
После бесцельного рассматривания всего вокруг, исходив город от начала до конца и наоборот, она повернула назад в деловой район. С тяжелым вздохом она, наконец, остановилась на посещении библиотеки. Хотелось верить в то, что в Эйдендриле найдется журналы «Солдат Удачи». Через полтора часа утомительной прогулки меж стеллажей, она снова вздохнула. Нет, в публичной библиотеке этого городишки имелся даже любовный роман, опубликованный в 1980м году, журналы по садоводству и ранчо также были в изобилии, но «Солдата Удачи» или еще чего-нибудь, что звучало бы примерно также, здесь отсутствовало.
Найти кабинет мэра было очень легко. В здании все-то было два коридора и три кабинета. У миссис Сайфер работала очень милая юная секретарша, что сидела за большим металлическим столом времен холодной войны напротив стеклянной панельной двери, которая, предположительно, вела к Кейлин. Секретарь поймала на себе взгляд Кары и смущенно улыбнулась: «Добро пожаловать в офис Амнелл. Чем я могу помочь вам?»
Это стало для Кары последней каплей. Она сдержанно взглянула на свои часы: Мэйсон пришла на несколько минут раньше назначенного времени, и к тому же долго не была среди гражданских. Особенно среди таких привлекательных гражданских. Женщина оперлась на угол стола напротив девушки и чуть наклонилась. В такой позе она почти возвышалась над девушкой и открыла для себя отличный вид сверху – оба действия заставили юную леди покраснеть еще больше.
- Ты можешь помочь мне, сказав свое имя, - промурлыкала Кара. Смущение только добавляло интереса.
- Эмили, - выдохнула девушка. Кара хорошо знала, что означает такое поведение. Было в ней что-то такое чувственное, против которого никто не мог устоять. Конечно, бедная девочка почувствует небольшой стыд из-за своего первого интересного опыта позже, но это уже были не ее, Мэйсон, проблемы.
- Итак, Эмили, - Кара смаковала это имя на языке, трансформируя его во что-то экзотичное из-за своего акцента, - Даст ли твой жестокий босс небольшой перерыв?
- Да, у меня будет ланч и, ну, Вы знаете, чашка кофе и прочее, - взгляд Эмили был полностью прикован к торсу Кары, ее накаченному прессу и полной груди – всего этого футболка Мэйсон ничуть не скрывала. Глаза секретарши попеременно «ощупывали» разные участки ее тела перед тем, как уйти вверх и впиться в полные губы. Румянец стал лишь ярче в ответ на очевидно похотливый взгляд, ощущаемый на себе.
- Хочешь… - что бы не хотела сказать Кара, ей не удалось это осуществить – она была прервана громким звуком открывающейся двери в кабинет мэра. Внимание воина сразу же переключилось, и она слезла со стола. Эмили практически выпала из своего кресла, и в совершенно непривлекательной форме взвизгнула перед тем, как скрыться под столом, дабы скрыть факт того, насколько она была возбуждена.
- Кара, ты готова идти обедать? – Кейлин, кажется, даже не подозревала о сцене, что происходила за ее закрытой дверью. Из-за причин, которые Кара предпочла опустить, наивность Амнелл сейчас очень даже выручила.
- Да. Но я не уверена, что в этом городе можно где-то пообедать. Если, конечно, ты не имеешь в виду поле да в окружении коров, - Кара придержала дверь для мэра Эйдендрила и улыбнулась через плечо все еще смущенной секретарше.
Автор: A1066
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/6245064/1/Aydindril_Burnin...
Переводчик: Мольер
Рейтинг: NC-17
Персонаж/Паринг: Кейлин/Кара
Отказ от прав: Эти персы принадлежат сериалу "Искатель", а сам рассказ вышеуказанному автору. Я лишь скромный переводчеГ. Перевожу первый раз, посему энто прям дебют мой, до.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ГЛАВА ВТОРАЯ: Я ездил на танке, был в чине генерала, когда бушевал блицкриг.
Ричард точно был идиотом, Кара была в этом уверена – также как целиком и полностью убеждена в том, что он ездил в школу на автобусе.
Эйдендрил по сути был ямой, болотом, наводненным необразованными идиотами. Она поняла это спустя тридцать секунд после того, как вышла из автобуса. Даже облегчение от того, что можно, наконец, размять ноги, не уменьшило нараставшего внутри раздражения, накрывшего ее, стоило лишь увидеть, что из себя представляет главная улица города. Единственное достоинство этой дыры состояло в том, что даже ее врагам будет трудно найти этот город, чтобы убить ее. Но все равно большие города, полные людей и шума, больше подходили Каре.
Так или иначе, она дала Ричарду обещание, и с того момента, как он спас ей жизнь, ее гордость требовала возврата долга. Он отправил Кару сюда для ее же безопасности, но она никак не могла решить, было ли ей приятно сознавать это, или этот поступок ее раздражал. Раздражение, как чувство, было ей более знакомо, поэтому она решила ему поддаться как раз в тот момент, когда свернула с главной улицы в узкий переулок, именуемый «Вязовым». В глубине переулка, как и говорил Ричард, расположился большой особняк в викторианском стиле, опоясанный подстриженной лужайкой, на которой расположилась широкая аккуратная беседка в окружении опрятных клумб. Все это выглядело отвратительно, впрочем, другого она и не ожидала. Звук открывающейся рядом двери заставил ее вскрикнуть. Этот звук напомнил выстрел из снайперской винтовки, и Кара словно вновь вернулась назад, в поле, покрытая собственной кровью и окруженная смертью. Такие моменты, как этот, в последнее время повторялись все чаще и чаще, в основном тогда, когда поблизости что-то громко и неожиданно гремело. Лучшим способом справиться с воспоминаниями, как она выяснила, было просто взять все ее чувства – любые – свернуть их в маленький шар и забросить далеко-далеко, за пределы собственного восприятия. Эмоции лишь делали солдат слабыми, за исключением, быть может, гнева и похоти, и в слабости был корень ее нынешнего психического расстройства.
Женщина, открывшая дверь, была далека от образа, который Кара себе представляла. Конечно, Ричард рассказывал ей длинные и совершенно бесполезные истории о том, как он встретил Кейлин Амнелл и влюбился в нее по уши всего за несколько недель. Он не гнушался приплетать самые разнообразные детали, несмотря на то, что Каре это было не по душе. Выслушав бесконечную болтовню партнера о вечерах, которые они провели, лежа на крыше его старого форда; о медленно возрастающей луне и двух влюбленных, купающихся в прохладных водах реки, о глухом шепоте объяснений в любви, она предположила, что жена Сайфера была юной, неотесанной девушкой крестьянского типа: такие живут в дерьмовых маленьких городишках, как этот Эйдендрил.
В общем, Кара должна была признать, что Амнелл - да, была молода - но она была именно женщиной, не девочкой, как до этого думала Мэйсон. Даже одетая как домохозяйка, она не выглядела недалекой крестьянкой. В ней было то, что Каре больше всего нравилось в женщинах: ощущение силы и властности - то, как она держала подбородок, и этот уверенный разворот плеч, лишь притягивающий еще большее внимание на ее грудь.
Дом сам по себе был совершенно прозаичным и, более того, ничем не защищенным: последнее исправлять придется ей, и чем раньше, тем лучше. Комната, которую Кейлин отвела для нее, была опрятной и маленькой: такую обыватели описали бы как «уютная». Кара прощупала стены, проверила пол, а также ту часть, что находилась под кроватью, и, наконец, после великих усилий нашла неплотно подогнанную дощечку за маленьким шкафом. Пространство между половицами было небольшим, едва ли достаточным, чтобы всунуть туда кошелек с наличными и эйджил Класса 2 Морд-Сит, включающий в себе огнестрельное оружие, которое Мэйсон туда запихнула. Когда доска была заменена, видимых швов, которые может заметить ищущий взгляд, не осталось.
Она распаковала свой рюкзак, и положила свою одежду, по-военному немногочисленную, в шкаф. Сейчас Кара была не уверена, как будет жить дальше, если Ричард не вернется, если он погибнет. Но женщина быстро оставила свои рассуждения и угрызения совести на этот счет; она сможет справиться с ними, если они снова возникнут. В данный момент у нее были более важные проблемы.
Кара никогда не пыталась быть тихой и спокойной. Эта ее особенность выработалась за годы и годы тяжелых тренировок, став чем-то чисто инстинктивным. Что бы Кейлин ни готовила, запах ее стряпни неизбежно напоминал о столовой. Не той столовой, в которой она была вынуждена часами выслушивать Ричарда, но о другой, прекрасно обставленной офицерской столовой, в которой она часто обедала до того, как подло дезертировать – тогда еще в ее жизни было только черное и белое. Долг, служба, преданность. И прежде всего: беспрекословное подчинение. Она с трудом оторвалась от воспоминаний. От воспоминаний, в которых могли быть лишь кровь, звуки стрельбы и ощущение, что вот-вот ее собственные внутренности покинут ее тело.
Появление воина испугало Кейлин, и Морд-сит мысленно наказала себе впредь создавать больше шума. Женщина сказала что-то, подходя к печи, но Кара даже не расслышала: слишком уж была увлечена видом гибких линий тела жены своего лучшего друга, когда та наклонилась, чтобы вытащить тушеное мясо из духовки.
Мэйсон обещала Ричарду, что позаботится о Кейлин, обещала, что никто не причинит ей вреда. Ее взгляды же не вредят, правда?
Кейлин повернулась, пробормотав что-то об утренних делах в офисе. Кара же снова взялась за изучение дома, касаясь пальцами стен и проверяя расположение окон. Мысленно подсчитывала количество снаряжения, которое ей потребуется: стандартная система обнаружения, датчики движения на окнах, усиленные и лучше закрываемые двери. Она пыталась решить, стоят ли пуленепробиваемые стекла дополнительных затрат (или все же обойдется и без стекол?). Как ей казалось, такие стекла были лишними – от Кары не стоило ожидать дальних атак, она была не из таких людей.
Когда утром Амнелл пошла на работу, она подумала, что Кара станет исследовать город, и предложила пообедать где-то в середине дня, что заставило блондинку чувствовать себя так, словно ей придется провести миллионы часов одной в самом маленьком, затянутом болотной ряской, городке на задворках истории. Здесь был небольшой бакалейный магазинчик с пристроенной газовой станцией, библиотека, помещенная в широком здании, мэрия, где, как объяснила Кейлин, был расположен ее кабинет, и автобусная остановка.
После бесцельного рассматривания всего вокруг, исходив город от начала до конца и наоборот, она повернула назад в деловой район. С тяжелым вздохом она, наконец, остановилась на посещении библиотеки. Хотелось верить в то, что в Эйдендриле найдется журналы «Солдат Удачи». Через полтора часа утомительной прогулки меж стеллажей, она снова вздохнула. Нет, в публичной библиотеке этого городишки имелся даже любовный роман, опубликованный в 1980м году, журналы по садоводству и ранчо также были в изобилии, но «Солдата Удачи» или еще чего-нибудь, что звучало бы примерно также, здесь отсутствовало.
Найти кабинет мэра было очень легко. В здании все-то было два коридора и три кабинета. У миссис Сайфер работала очень милая юная секретарша, что сидела за большим металлическим столом времен холодной войны напротив стеклянной панельной двери, которая, предположительно, вела к Кейлин. Секретарь поймала на себе взгляд Кары и смущенно улыбнулась: «Добро пожаловать в офис Амнелл. Чем я могу помочь вам?»
Это стало для Кары последней каплей. Она сдержанно взглянула на свои часы: Мэйсон пришла на несколько минут раньше назначенного времени, и к тому же долго не была среди гражданских. Особенно среди таких привлекательных гражданских. Женщина оперлась на угол стола напротив девушки и чуть наклонилась. В такой позе она почти возвышалась над девушкой и открыла для себя отличный вид сверху – оба действия заставили юную леди покраснеть еще больше.
- Ты можешь помочь мне, сказав свое имя, - промурлыкала Кара. Смущение только добавляло интереса.
- Эмили, - выдохнула девушка. Кара хорошо знала, что означает такое поведение. Было в ней что-то такое чувственное, против которого никто не мог устоять. Конечно, бедная девочка почувствует небольшой стыд из-за своего первого интересного опыта позже, но это уже были не ее, Мэйсон, проблемы.
- Итак, Эмили, - Кара смаковала это имя на языке, трансформируя его во что-то экзотичное из-за своего акцента, - Даст ли твой жестокий босс небольшой перерыв?
- Да, у меня будет ланч и, ну, Вы знаете, чашка кофе и прочее, - взгляд Эмили был полностью прикован к торсу Кары, ее накаченному прессу и полной груди – всего этого футболка Мэйсон ничуть не скрывала. Глаза секретарши попеременно «ощупывали» разные участки ее тела перед тем, как уйти вверх и впиться в полные губы. Румянец стал лишь ярче в ответ на очевидно похотливый взгляд, ощущаемый на себе.
- Хочешь… - что бы не хотела сказать Кара, ей не удалось это осуществить – она была прервана громким звуком открывающейся двери в кабинет мэра. Внимание воина сразу же переключилось, и она слезла со стола. Эмили практически выпала из своего кресла, и в совершенно непривлекательной форме взвизгнула перед тем, как скрыться под столом, дабы скрыть факт того, насколько она была возбуждена.
- Кара, ты готова идти обедать? – Кейлин, кажется, даже не подозревала о сцене, что происходила за ее закрытой дверью. Из-за причин, которые Кара предпочла опустить, наивность Амнелл сейчас очень даже выручила.
- Да. Но я не уверена, что в этом городе можно где-то пообедать. Если, конечно, ты не имеешь в виду поле да в окружении коров, - Кара придержала дверь для мэра Эйдендрила и улыбнулась через плечо все еще смущенной секретарше.
Название: Сгорающий Эйдендрил (Aydindril Burning)
Автор: A1066
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/6245064/1/Aydindril_Burnin...
Переводчик: Мольер
Рейтинг: NC-17
Персонаж/Паринг: Кейлин/Кара
Отказ от прав: Эти персы принадлежат сериалу "Искатель", а сам рассказ вышеуказанному автору. Я лишь скромный переводчеГ. Перевожу первый раз, посему энто прям дебют мой, до.
ГЛАВА ПЕРВАЯ: Каждый цветок продлевает жизнь надежде.
Кейлин Амнелл выполняла обязанности главы города в Эйдендриле, штат Монтана, хотя была слишком юна для этой работы (по чести сказать, она была единственным человеком, всецело сей факт признающим). Ее мать была мэром, точно так же, как и ее бабушка. Люди в Эйдендриле отдавали предпочтение традициям, и женщина, носящая гордую фамилию Амнелл, традиционно, считалась мэром с тех пор, как пра-пра-бабушка Кейлин выгнала владельца местного борделя сто пятьдесят лет назад, лишь появившись в городе на самом первом поезде, спешащем с востока.
Здешние жители были известны своей ярой любовью к правосудию и непомерным уважением к своему долгу. И Кейлин, в этом смысле, ничем от них не отличалась.
Управляющая Эйдендрилом также была очень одинока, но ощущение пустоты не было ново для нее. Более того, одиночество, днями и ночами изводящее ее, было лишь новой вариацией старых, не отпускающих всю сознательную жизнь, чувств.
Она была застенчивым ребенком до того, как ее мать умерла, а отец начал пить, но сейчас, когда тонкие дневные лучи танцуют замысловатые танцы на гранях маленького драгоценного камня в оправе обручального кольца, которое она осторожно помещала рядом с раковиной во время готовки, одиночество видоизменилось, легко и быстро став столь же знакомым и близким, как и прошлый его «вид».
Легкий, но, тем не менее, неприятно ощутимый стук в дверь отвлек Кейлин. Она бросила губку в раковину, полной мыльной воды и посуды, вытерла руки и убрала длинные черные локоны, упрямо лезущие в рот и закрывающие обзор. Каждый день она боялась услышать стук в дверь, будучи недалеко от того, чтоб поддаться удушающей панике каждый раз, когда сосед приходит навестить ее или же разносчик газет бросает на ее порог свежий экземпляр новостей. Это был тот страх, что испытывают все жены военных – страх продолжительного стука в дверь, засевший в ее душе надолго.
Наверное, она слишком долго медлила, так как стук раздался вновь – громкий и по-военному четкий, что вновь заставило Кейлин почувствовать липкий страх, расползающийся где-то внутри нее. «Офицеры ведь не заходят по субботам, ведь так?» Тем не менее, она не отступалась от своих обязанностей, в кои входило выслушивать всех, кто к ней обращается, поэтому решила посмотреться в зеркало прежде, чем открыть. Амнелл была невероятно красива: темные волосы, гладкая кожа и очаровательная россыпь веснушек – вот ее отличительные черты. Она также имела идеальную фигуру, благодаря каждодневным пробежкам и нечастым занятиям по кик-боксингу. Она смотрела на себя в зеркало, оглядывая домашнюю футболку и спортивные штаны, заметила темные круги под глазами, появившиеся совсем недавно. - Тут уж ничего не поделаешь… - задумчиво проговорила она; стук снова заставил обратить на себя внимание.
Момент, ярким пятном отпечатался в сознании: тот самый, что так часто навещал ее в кошмарах. Она знала – из фильмов, конечно – что Армия посылает двух мужчин в новых, будто бы хрустящих, униформах с затененными капюшонами лицами или очками, скрывающими глаза. Кейлин четко видела официальное, а потому совершенно безразличное выражение лиц этих мужчин, которые спешат принести в дом голову ее мужа, выражая сочувствие и благодарность от всей страны. Возможно, после этого она навсегда утонет в своей работе, сохранив в себе образ человека, которого никогда толком и не знала, пугаемая призраками нереализовавшихся возможностей и мечтаний.
Какие бы живописные картины за дверью не мучили ее, их здесь точно не было. Вместо них была женщина в линялых голубых джинсах, сидящих на ней словно вторая кожа, и в мятой футболке. Ее светлые волосы в данный момент были в полном беспорядке аля «я упала с сеновала, тормозила головой»; Кейлин отметила про себя, что эта особа точно не была жительницей Эйдендрила и даже не жила в Монтане. Об этом настойчиво твердила особая аура, которую, казалось, можно было попробовать на вкус: намек на скрытую опасность и жестокость чувствовались на языке. Она стояла, закинув увесистый дорожный рюкзак на одно плечо, занося кулак для очередного стука.
- Ох, - Кейлин выдохнула, вернувшись из не очень приятных закоулков воображения обратно в реальность. Определенно, никаких ангелов смерти здесь не наблюдалось.
- Миссис Рал? – спросила незнакомка с акцентом, который Кейлин не могла отнести ни к одному из знакомых.
Она полагала, что является миссис Рал. Хоть фамилии Кейлин не сменила, но к ней так и не привыкла. Если Ричард… Когда Ричард вернется, ей придется отдать предпочтение его фамилии, а не своей. – Да, чем я могу помочь? – хозяйка дома вышла на широкое крыльцо, прикрыв за собой входную дверь. Громкий звук слегка неровного низа двери, ударяющегося о выступ, заставил блондинку заметно вздрогнуть и коснуться пальцами края футболки. Руку она, правда, тут же опустила, потерпев фиаско в схватке с каким-то неведомым фантомом, напомнившем о себе.
Блондинка сбросила рюкзак и принялась в нем что-то искать, не удостоив Кейлин ответа. Она нашла то, что было нужно и подала это Амнелл, бесцветно проговорив: - Ричард послал меня.
Кейлин приняла предложенное – распечатанную фотографию – и стала ее пристально изучать: Ричард в пустыне, широко улыбающийся, несмотря на волнующиеся песчинки, разносимые ветром, стоял у Хамви напротив этой женщины. Она так же, как и он, была одета в униформу, но отличающуюся от формы Ричарда, и Кейлин была уверена, что не видела такой в фильмах. В поисках более подробной информации, она перевернула фотографию. Аккуратный почерк на обратной стороне гласил: «Сайфер и Морд-Сит 001».
(прим. переводчика: Хамви (Humvee) – американский военный вездеход повышенной проходимости)
- Мы были с ним на операции «Искатель» вместе. – женщина возвратила рюкзак на положенное место. Он смотрелся чертовски тяжелым, но та будто бы не замечала этого. – Он рассказывал о тебе. Хотел, чтобы я посмотрела, как обстоят дела здесь. – она жестом показала пространством вокруг себя, указала на маленький садик перед старый викторианским домом Кейлин, а также на пыльный город, лежащий внизу. Ее полные губы презрительно искривились. – Здесь не на что смотреть.
Кейлин встретила Ричарда, когда он проезжал мимо Эйдендрила. Сам он родом из маленького городка Идахо, где был помощником лесоруба, его отца, пока тот не умер. Он сказал ей, что идет на восток, к своему деду из Охио. Он шептал ей это, пока они медленно танцевали в баре Денни: его голос напополам с амбициями заставили звучать этот рассказ, как великое и грандиозное путешествие. Возможно, он увидел в ней то, что всегда искал, потому не отправился дальше. Они провели вместе два незабываемых месяца, купаясь в озерах, проводя ночи под яркими звездами и наслаждаясь друг другом. Кейлин чувствовала себя подростком, которым она никогда, по сути, не являлась, но Ричард был столь чувственным и внимательным.
Потом он получил звонок. Его подразделение было вызвано и готово отправляться на задания. За три дня до этого, он пригласил Амнелл выйти за него замуж.
…Она стояла напротив служащего дворца брака сочетания; Денни была рядом в качестве свидетельницы в потрепанных временем джинсах. Всю ночь Ричард и новоявленная миссис Рал занимались любовью (по крайней мере, это событие она называла именно так) в первый и единственный раз, а потом он ушел, обещая сохранить любовь к ней на расстоянии, и писать, когда будет возможность
Она знала, что Ричард хочет двух детей: мальчика и девочку. Она знала, что он вступил в организацию Национальной Охраны вместо того, чтобы идти в колледж, потому он сказал, что желает защищать свою свободу. Она также знала, что он любит блины с черничным сиропом, а вовсе не с яблочным. Но, увы, она не догадываалась, почему он отправил своего напарника, чтобы увидеть ее.
- Он собирается домой? – спросила миссис Рал, скрестив руки на груди и облокотившись на закрытую дверь. Блондинка с интересом изучала жену своего друга, напоминая Кейлин волка или кайота.
- Пока нет. – Движение ее губ притянуло к себе внимание Кейлин. – Поэтому он послал меня. Для того, чтобы приглядывать за тобой.
Кара Мэйсон – это имя казалось практически нормальным для женщин. Кейлин, основываясь на акценте гостьи, ее полных губах, а также миндалевидном разрезе глаз, посчитала ее слишком поразительной для такого простого имени. Она решила, что Мэйсон, должно быть, сокращение или вообще какой-то код; Кара, конечно, не была американкой, но и причислить ее к какой-либо национальности было сложно. Женщина с рюкзаком наперевес заставляла Кейлин чувствовать себя несколько некомфортно, но мэр города Эйдендрилл обладала таким качеством, как доброта, что не позволило ей выгнать Мэйсон. К тому же в городе не было ни одного отеля, а ближайшие мотели находились за несколько миль отсюда.
Она с облегчением оставила Кару, показав ей спальную комнату, дабы начать готовить обед. Перемешивание теста для печенья, нарезка овощей для салата – вообще дела по дому освобождали ее разум от ненужных мыслей, позволяя сконцентрироваться на важных делах: звонок кому-либо со срочным приказанием или же просто работа в мэрии.
Кара Мэйсон доминировала среди остальных забот, выталкивая даже постоянное беспокойство о Ричарде.
Женщина больше не сказала ни слова, когда Кейлин показывала ей дом. Смотрела вокруг, изучая все с невероятным интересом, ощупывая всё тем же взглядом, что был продемонстрирован хозяйке дома ранее. Кара будто бы запоминала размер каждый комнаты, количество ступенек на лестнице и даже каждый шаг в темноте. Она уронила рюкзак на узкую кровать для гостей, легко коснулась пальцами комода, естественно, снова молча. Посему Кейлин оставила ее, лишь единожды обернувшись на выходе из комнаты. Женщина была хорошо сложена, и тень ревности легла на лицо Амнелл. Возникла шальная мысль: «Насколько хорошо Ричард знал ее?»
Печь нагрелась до нужной 375 градусной температуры для того, чтобы осторожно поместить туда противень с тестом для печенья. Она забыла спросить Кару, любит ли та печенье или салат, или тушеное мясо. Возможно, она не любит ничего из перечисленного, возможно, она не ела такую пища там, откуда пришла. Кейлин бросила взгляд на печь и села за кухонный стол, решив пролистать газету, чтобы скоротать время, пока обед будет готовиться.
Когда таймер зазвонил, Кейлин бросила новости, практически выскочив из своего кресла. Кара сидела рядом, сложив руки на груди. Амнелл не слышала, как женщина спустилась сюда. Лишь сила воли удержала ее от испуганного вскрика.
- Я подарю тебе колокольчик. – пробормотала она, подходя к плите. Кара не отреагировала, а Кейлин постаралась не обращать внимание на спокойствие гостьи, поэтому она стала вытаскивать тарелки для обеда.
- Я не домашний зверек. – сухо ответила Кара.
Автор: A1066
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/6245064/1/Aydindril_Burnin...
Переводчик: Мольер
Рейтинг: NC-17
Персонаж/Паринг: Кейлин/Кара
Отказ от прав: Эти персы принадлежат сериалу "Искатель", а сам рассказ вышеуказанному автору. Я лишь скромный переводчеГ. Перевожу первый раз, посему энто прям дебют мой, до.
ГЛАВА ПЕРВАЯ: Каждый цветок продлевает жизнь надежде.
Кейлин Амнелл выполняла обязанности главы города в Эйдендриле, штат Монтана, хотя была слишком юна для этой работы (по чести сказать, она была единственным человеком, всецело сей факт признающим). Ее мать была мэром, точно так же, как и ее бабушка. Люди в Эйдендриле отдавали предпочтение традициям, и женщина, носящая гордую фамилию Амнелл, традиционно, считалась мэром с тех пор, как пра-пра-бабушка Кейлин выгнала владельца местного борделя сто пятьдесят лет назад, лишь появившись в городе на самом первом поезде, спешащем с востока.
Здешние жители были известны своей ярой любовью к правосудию и непомерным уважением к своему долгу. И Кейлин, в этом смысле, ничем от них не отличалась.
Управляющая Эйдендрилом также была очень одинока, но ощущение пустоты не было ново для нее. Более того, одиночество, днями и ночами изводящее ее, было лишь новой вариацией старых, не отпускающих всю сознательную жизнь, чувств.
Она была застенчивым ребенком до того, как ее мать умерла, а отец начал пить, но сейчас, когда тонкие дневные лучи танцуют замысловатые танцы на гранях маленького драгоценного камня в оправе обручального кольца, которое она осторожно помещала рядом с раковиной во время готовки, одиночество видоизменилось, легко и быстро став столь же знакомым и близким, как и прошлый его «вид».
Легкий, но, тем не менее, неприятно ощутимый стук в дверь отвлек Кейлин. Она бросила губку в раковину, полной мыльной воды и посуды, вытерла руки и убрала длинные черные локоны, упрямо лезущие в рот и закрывающие обзор. Каждый день она боялась услышать стук в дверь, будучи недалеко от того, чтоб поддаться удушающей панике каждый раз, когда сосед приходит навестить ее или же разносчик газет бросает на ее порог свежий экземпляр новостей. Это был тот страх, что испытывают все жены военных – страх продолжительного стука в дверь, засевший в ее душе надолго.
Наверное, она слишком долго медлила, так как стук раздался вновь – громкий и по-военному четкий, что вновь заставило Кейлин почувствовать липкий страх, расползающийся где-то внутри нее. «Офицеры ведь не заходят по субботам, ведь так?» Тем не менее, она не отступалась от своих обязанностей, в кои входило выслушивать всех, кто к ней обращается, поэтому решила посмотреться в зеркало прежде, чем открыть. Амнелл была невероятно красива: темные волосы, гладкая кожа и очаровательная россыпь веснушек – вот ее отличительные черты. Она также имела идеальную фигуру, благодаря каждодневным пробежкам и нечастым занятиям по кик-боксингу. Она смотрела на себя в зеркало, оглядывая домашнюю футболку и спортивные штаны, заметила темные круги под глазами, появившиеся совсем недавно. - Тут уж ничего не поделаешь… - задумчиво проговорила она; стук снова заставил обратить на себя внимание.
Момент, ярким пятном отпечатался в сознании: тот самый, что так часто навещал ее в кошмарах. Она знала – из фильмов, конечно – что Армия посылает двух мужчин в новых, будто бы хрустящих, униформах с затененными капюшонами лицами или очками, скрывающими глаза. Кейлин четко видела официальное, а потому совершенно безразличное выражение лиц этих мужчин, которые спешат принести в дом голову ее мужа, выражая сочувствие и благодарность от всей страны. Возможно, после этого она навсегда утонет в своей работе, сохранив в себе образ человека, которого никогда толком и не знала, пугаемая призраками нереализовавшихся возможностей и мечтаний.
Какие бы живописные картины за дверью не мучили ее, их здесь точно не было. Вместо них была женщина в линялых голубых джинсах, сидящих на ней словно вторая кожа, и в мятой футболке. Ее светлые волосы в данный момент были в полном беспорядке аля «я упала с сеновала, тормозила головой»; Кейлин отметила про себя, что эта особа точно не была жительницей Эйдендрила и даже не жила в Монтане. Об этом настойчиво твердила особая аура, которую, казалось, можно было попробовать на вкус: намек на скрытую опасность и жестокость чувствовались на языке. Она стояла, закинув увесистый дорожный рюкзак на одно плечо, занося кулак для очередного стука.
- Ох, - Кейлин выдохнула, вернувшись из не очень приятных закоулков воображения обратно в реальность. Определенно, никаких ангелов смерти здесь не наблюдалось.
- Миссис Рал? – спросила незнакомка с акцентом, который Кейлин не могла отнести ни к одному из знакомых.
Она полагала, что является миссис Рал. Хоть фамилии Кейлин не сменила, но к ней так и не привыкла. Если Ричард… Когда Ричард вернется, ей придется отдать предпочтение его фамилии, а не своей. – Да, чем я могу помочь? – хозяйка дома вышла на широкое крыльцо, прикрыв за собой входную дверь. Громкий звук слегка неровного низа двери, ударяющегося о выступ, заставил блондинку заметно вздрогнуть и коснуться пальцами края футболки. Руку она, правда, тут же опустила, потерпев фиаско в схватке с каким-то неведомым фантомом, напомнившем о себе.
Блондинка сбросила рюкзак и принялась в нем что-то искать, не удостоив Кейлин ответа. Она нашла то, что было нужно и подала это Амнелл, бесцветно проговорив: - Ричард послал меня.
Кейлин приняла предложенное – распечатанную фотографию – и стала ее пристально изучать: Ричард в пустыне, широко улыбающийся, несмотря на волнующиеся песчинки, разносимые ветром, стоял у Хамви напротив этой женщины. Она так же, как и он, была одета в униформу, но отличающуюся от формы Ричарда, и Кейлин была уверена, что не видела такой в фильмах. В поисках более подробной информации, она перевернула фотографию. Аккуратный почерк на обратной стороне гласил: «Сайфер и Морд-Сит 001».
(прим. переводчика: Хамви (Humvee) – американский военный вездеход повышенной проходимости)
- Мы были с ним на операции «Искатель» вместе. – женщина возвратила рюкзак на положенное место. Он смотрелся чертовски тяжелым, но та будто бы не замечала этого. – Он рассказывал о тебе. Хотел, чтобы я посмотрела, как обстоят дела здесь. – она жестом показала пространством вокруг себя, указала на маленький садик перед старый викторианским домом Кейлин, а также на пыльный город, лежащий внизу. Ее полные губы презрительно искривились. – Здесь не на что смотреть.
Кейлин встретила Ричарда, когда он проезжал мимо Эйдендрила. Сам он родом из маленького городка Идахо, где был помощником лесоруба, его отца, пока тот не умер. Он сказал ей, что идет на восток, к своему деду из Охио. Он шептал ей это, пока они медленно танцевали в баре Денни: его голос напополам с амбициями заставили звучать этот рассказ, как великое и грандиозное путешествие. Возможно, он увидел в ней то, что всегда искал, потому не отправился дальше. Они провели вместе два незабываемых месяца, купаясь в озерах, проводя ночи под яркими звездами и наслаждаясь друг другом. Кейлин чувствовала себя подростком, которым она никогда, по сути, не являлась, но Ричард был столь чувственным и внимательным.
Потом он получил звонок. Его подразделение было вызвано и готово отправляться на задания. За три дня до этого, он пригласил Амнелл выйти за него замуж.
…Она стояла напротив служащего дворца брака сочетания; Денни была рядом в качестве свидетельницы в потрепанных временем джинсах. Всю ночь Ричард и новоявленная миссис Рал занимались любовью (по крайней мере, это событие она называла именно так) в первый и единственный раз, а потом он ушел, обещая сохранить любовь к ней на расстоянии, и писать, когда будет возможность
Она знала, что Ричард хочет двух детей: мальчика и девочку. Она знала, что он вступил в организацию Национальной Охраны вместо того, чтобы идти в колледж, потому он сказал, что желает защищать свою свободу. Она также знала, что он любит блины с черничным сиропом, а вовсе не с яблочным. Но, увы, она не догадываалась, почему он отправил своего напарника, чтобы увидеть ее.
- Он собирается домой? – спросила миссис Рал, скрестив руки на груди и облокотившись на закрытую дверь. Блондинка с интересом изучала жену своего друга, напоминая Кейлин волка или кайота.
- Пока нет. – Движение ее губ притянуло к себе внимание Кейлин. – Поэтому он послал меня. Для того, чтобы приглядывать за тобой.
Кара Мэйсон – это имя казалось практически нормальным для женщин. Кейлин, основываясь на акценте гостьи, ее полных губах, а также миндалевидном разрезе глаз, посчитала ее слишком поразительной для такого простого имени. Она решила, что Мэйсон, должно быть, сокращение или вообще какой-то код; Кара, конечно, не была американкой, но и причислить ее к какой-либо национальности было сложно. Женщина с рюкзаком наперевес заставляла Кейлин чувствовать себя несколько некомфортно, но мэр города Эйдендрилл обладала таким качеством, как доброта, что не позволило ей выгнать Мэйсон. К тому же в городе не было ни одного отеля, а ближайшие мотели находились за несколько миль отсюда.
Она с облегчением оставила Кару, показав ей спальную комнату, дабы начать готовить обед. Перемешивание теста для печенья, нарезка овощей для салата – вообще дела по дому освобождали ее разум от ненужных мыслей, позволяя сконцентрироваться на важных делах: звонок кому-либо со срочным приказанием или же просто работа в мэрии.
Кара Мэйсон доминировала среди остальных забот, выталкивая даже постоянное беспокойство о Ричарде.
Женщина больше не сказала ни слова, когда Кейлин показывала ей дом. Смотрела вокруг, изучая все с невероятным интересом, ощупывая всё тем же взглядом, что был продемонстрирован хозяйке дома ранее. Кара будто бы запоминала размер каждый комнаты, количество ступенек на лестнице и даже каждый шаг в темноте. Она уронила рюкзак на узкую кровать для гостей, легко коснулась пальцами комода, естественно, снова молча. Посему Кейлин оставила ее, лишь единожды обернувшись на выходе из комнаты. Женщина была хорошо сложена, и тень ревности легла на лицо Амнелл. Возникла шальная мысль: «Насколько хорошо Ричард знал ее?»
Печь нагрелась до нужной 375 градусной температуры для того, чтобы осторожно поместить туда противень с тестом для печенья. Она забыла спросить Кару, любит ли та печенье или салат, или тушеное мясо. Возможно, она не любит ничего из перечисленного, возможно, она не ела такую пища там, откуда пришла. Кейлин бросила взгляд на печь и села за кухонный стол, решив пролистать газету, чтобы скоротать время, пока обед будет готовиться.
Когда таймер зазвонил, Кейлин бросила новости, практически выскочив из своего кресла. Кара сидела рядом, сложив руки на груди. Амнелл не слышала, как женщина спустилась сюда. Лишь сила воли удержала ее от испуганного вскрика.
- Я подарю тебе колокольчик. – пробормотала она, подходя к плите. Кара не отреагировала, а Кейлин постаралась не обращать внимание на спокойствие гостьи, поэтому она стала вытаскивать тарелки для обеда.
- Я не домашний зверек. – сухо ответила Кара.
вторник, 09 августа 2011
Металлический привкус крови
Оставляет на пояснице
Черствый запах прокисшей соли
И чужого костра верениц.
Перекошены, семибоки,
По обочинам разостлавшись,
Стоят боги (рисунки Локи),
Где-то будто бы просчитавшись.
Обессиленные созданья -
Не Имировы, так чужие -
Дышат в спины да душат память,
А глаза-то! Глаза пустые...
Только странность перетекает
Через край и через зениты,
Солнце свечкою заплывает;
- Локи, брат, твоя карта бита.
9.08.11
Оставляет на пояснице
Черствый запах прокисшей соли
И чужого костра верениц.
Перекошены, семибоки,
По обочинам разостлавшись,
Стоят боги (рисунки Локи),
Где-то будто бы просчитавшись.
Обессиленные созданья -
Не Имировы, так чужие -
Дышат в спины да душат память,
А глаза-то! Глаза пустые...
Только странность перетекает
Через край и через зениты,
Солнце свечкою заплывает;
- Локи, брат, твоя карта бита.
9.08.11
понедельник, 08 августа 2011
Если честно, я обожаю монтажи. Особенно хорошие монтажи. Особенно хорошие сабтекстовые монтажи. Оооо да.
Уффф, то, над чем я парился полночи. Мое второе видео. Увы, первое...ну, короче, первый блин комом. По незнанию я где-то че-то понажимал и теперь оно воспроизводицца только в самой программе. Увы, увы. Оно-то было именно на No buses...Ну, может, когда-нибудь я сделаю на нее клип...еще раз xD
Ну, собственно Rizzles на песню Nickelback - I`d come for you.
Ну, собственно Rizzles на песню Nickelback - I`d come for you.
В попытке хлопнуть себя по лбу я выключил лампу. О боги, я бог!
воскресенье, 07 августа 2011
Я нашел новую группу, от которой буду перецца, ураааааааа! ^^ Для любителей Екатерины Болдыревой и чего-то на нее похожего - Полынья.
Так, надо по-быстрому освоить Sony Vegas и творить-творить-творить! Я пока еще не знаю, что именно творить (ну, ясен перец, по Риззоли/Айлс), но что... Хм. Разберемся.
Хочу сделать клип на песню No Buses - Arctic Monkeys.
И еще никак не могу придумать способ присобачивать сюда дорожки из просто плеера. Блиать. Мозгэ не варит. Спааааать, животное!
Хочу сделать клип на песню No Buses - Arctic Monkeys.
И еще никак не могу придумать способ присобачивать сюда дорожки из просто плеера. Блиать. Мозгэ не варит. Спааааать, животное!
www.youtube.com/watch?v=0BgIVHbeZ7g&feature=rel...
Урррр, ну, это просто! Это просто! Это аваавава ** слюнислюнислюнислюнислюни! Я не знаю, сколько раз я уже пересмотрел эту сцену xD Фаааак xD Какая игра, какая экспрессия xDDD
Урррр, ну, это просто! Это просто! Это аваавава ** слюнислюнислюнислюнислюни! Я не знаю, сколько раз я уже пересмотрел эту сцену xD Фаааак xD Какая игра, какая экспрессия xDDD